Содержание
Крысы умны, умеют смеяться и сочувствовать. Как так вышло, что их используют в жестоких экспериментах • Слуцк • Газета «Інфа-Кур’ер»
Крысы — это разумные существа с насыщенной эмоциональной жизнью, но мы все равно без зазрения совести используем их в жестоких экспериментах. Как так вышло?
В конце 90-х Яак Панксепп, отец-основатель эмоциональной неврологии, обнаружил, что крысы умеют смеяться. Сей факт долго скрывался от ученых, потому что смеются они на ультразвуке, который человеку не расслышать. Только когда Брайан Кнутсон, член лаборатории Панксеппа, стал наблюдать за звуками, которые крысы издают во время социальных игр, ему удалось заметить, что эти звуки неожиданно очень похожи на человеческий смех. Панксепп и его команда начали изучать этот феномен, щекоча крыс и отслеживая их реакцию. Им удалось выяснить, что крысы пищали в два раза громче, когда их щекотали. Кроме того, грызуны привязывались к тем, кто их щекотал, и чаще подходили к ним во время социальных игр.
Крысы были счастливы. Но это открытие встретило сопротивление научного сообщества. Мир оказался не готов к смеющимся крысам.
Это открытие было лишь верхушкой айсберга. Нам известно, что крысы живут не только в настоящем: они также способны заново проживать моменты из своего прошлого опыта и мысленно прокладывать маршрут, по которому последуют в будущем. Они обмениваются друг с другом всевозможными предметами, способны помнить, что задолжали другой крысе, и понимают, что отплатить можно и в другой валюте. Когда крысы делают неправильный выбор, у них можно заметить нечто вроде сожаления. Хотя крысиный мозг намного проще человеческого, есть задачи, в которых крысы вас, скорее всего, превзойдут. Крыс можно обучить сложным когнитивным задачам: например, крутить колесо, чтобы достичь цели, играть в прятки с человеком или использовать подходящий инструмент, чтобы добыть спрятанное лакомство.
Реклама
Самым неожиданным открытием, однако, стал тот факт, что крысы способны на эмпатию.
С 50-60-х годов 20 века исследования поведения грызунов регулярно показывали, что крысы далеко не такие эгоистичные и помешанные на себе создания, как их принято было считать. Все началось с эксперимента, в рамках которого крысы отказывались нажимать на рычаг, чтобы получить еду, потому что тот же рычаг запускал ток в соседнюю клетку, где сидела другая крыса. Крысы предпочитали голодать, но не видеть страданий сородичей. Последующие опыты выявили, что крысы нажимали рычаг, чтобы опустить подвешенного собрата, и отказывались заходить в лабиринт, если за это били током другую крысу. Животные, получившие удар током, реже остальных позволяли другим крысам повторить свою судьбу, поскольку сами пережили боль. Крысы заботятся друг о друге.
Однако предположение о наличии у крыс эмпатии также было встречено с недоверием. Как крыса может обладать эмпатией? Скорей всего, в ходе эксперимента что-то напутали. Поэтому программа по изучению эмпатии у крыс продлилась еще 50 лет. Мир не был готов ни к крысиному смеху, ни к их эмпатии.
В 2011 году об эмпатии у крыс заговорили вновь. Тогда группа ученых установила, что крысы совершенно точно освободят своих сородичей, застрявших в трубе. И дело было не в любопытстве или желании поиграть: если труба была пуста или в ней лежала игрушечная крыса, грызуны ее игнорировали. И открыть трубу было не так-то просто: для этого требовались знания и умения. Что говорит о том, что крысы действительно хотели спасти своих собратьев. Большинство ученых сочли результаты эксперимента неубедительными: они предположили, что крысы просто хотели пообщаться с кем-то еще или их раздражали звуки, которые издавал попавший в ловушку грызун, и они стремились от него избавиться. По мнению ученых, крысы действовали не из-за беспокойства за других, а из чистого эгоизма. А чего еще от них ожидать?
Обычно подобный скептицизм похвален для ученых, но для крыс он обернулся плохо. После 2011 года число экспериментов, в которых крыс помещали в опасные ситуации, чтобы узнать, помогут ли им собратья, увеличилось многократно.
Результат был тот же: оказалось, что крысы охотнее и быстрее помогали тонущей крысе, если им самим до этого приходилось тонуть. Крысы также помогали товарищам, попавшим в западню, даже если сами они могли спастись и избежать ситуации — поступок, на который способны не все люди. Результаты этих исследований весьма убедительны, однако они не показали ничего нового, что не было бы известно из исследований 50-60-х годов: крысы эмпатичны. При это исследования продолжали и продолжают приносить крысам очень много стресса и страха.
Конечная цель эксперимента — создать психически больных, травмированных, эмоционально страдающих крыс.
Ученые хотят и дальше делать крысам больно, потому что они — дешевый расходный материал для исследований. В США закон о защите животных на крыс не распространяется: ученые могут делать с ними все что угодно. Именно поэтому крыс приобретают, содержат, используют и убивают. Ученые установили, что убийство с помощью углекислого газа причиняет крысам дополнительные страдания, однако такой способ умерщвления ставших ненужными грызунов до сих пор популярен.
И есть и другие методы. Ученый Джон Глак в своей книге «Ненасытная наука и беззащитные животные» (2016) так описывает, как его учили умерщвлять крыс, если в лаборатории заканчивался хлороформ:
[Мой руководитель] взял большого самца, развернул его мордой к кирпичному парапету, разбежался и швырнул его в стену, как питчер бросает мяч на бейсбольном матче. Крыса с хлопком ударилась о стену, упала на покрытую гравием крышу, содрогнулась и замерла без движения в тени стены.
Сейчас ученые возятся с крысиной эмпатией, чтобы понять, как лечить психопатологии у людей. Для одних опытов крыс временно лишали способности к эмпатии с помощью анксиолитиков, парацетамола, героина и электрошока. Для других такой ущерб был перманентным. Крыс отнимали у матерей и выращивали в изоляции. В некоторых экспериментах их амигдалу (область мозга, отвечающая за эмоции и привязанность — прим. Newочём) необратимо повреждали. Конечная цель эксперимента — создать психически больных, травмированных, эмоционально страдающих крыс.
Такие эксперименты вызывают вопросы по качеству жизни крыс, однако еще больше сомнений со стороны этики, которая уважает автономность личности. Эти опыты превращают здоровых, эмпатичных личностей в бесчувственных психопатов. Они являются грубым нарушением неприкосновенности личности. Тем не менее, такие эксперименты оправданы как способы построения моделей жестокого обращения в детстве, психопатии, расстройств социального функционирования при опиоидной зависимости, тревожности и депрессии, расстройств поведения и бесчувственности у животных, что при идеальном раскладе поможет нам лечить такие состояния у людей.
Логика подобных исследований парадоксальна: крысы достаточно похожи на нас, чтобы служить моделями для человеческих психопатологий, и достаточно далеки для того, чтобы на них не распространялись этические возражения. Вряд ли исследователи могут рассчитывать на то, что им позволят сделать психопата из человека или дадут показывать подопытным тонущего ребенка, чтобы потом предложить его спасти.
Причина проста: люди эмпатичны, и с их эмпатией необходимо считаться. Но с крысами мы все это проделываем, несмотря на то что эти животные тоже обладают эмпатией.
Люди проводили подобные опыты и раньше — на приматах. Пока они не попали под действие закона о защите животных, ученые обращались с приматами примерно так же, как с крысами. В некоторых из опытов над крысами даже повторяется самый морально тяжелый эксперимент в истории изучения приматов: опыты Гарри Харлоу о разрыве материнских связей и социальной изоляции, проводившиеся в 1960-х годах. На протяжении десятилетий Харлоу калечил психику обезьян, чтобы лучше понять психопатологии людей. Новорожденных макак отлучали от матерей на срок от шести до 12 месяцев, чтобы ученый мог изучить последствия от разрыва материнских связей. Малышей сажали в приспособления, которые Харлоу называл «ямами отчаяния»: крошечные металлические клетки, которые должны были вызвать депрессию у здоровых и счастливых обезьян. И они отлично выполняли свою задачу.
В книге «Ненасытная наука и беззащитные животные» Глак описывает, как работал у Харлоу аспирантом в лаборатории Университета Висконсина-Мэдисона. Даже когда студенты предложили «маленький садистиский проект»: ослепить и лишить слуха детенышей макак, чтобы посмотреть, как матери будут их воспитывать, у Харлоу, по словам Глака, не появилось никаких этических возражений. Все исследования считались оправданными, пока могли принести пользу людям, хотя даже сам Харлоу писал, что обезьяны «обладают самосознанием, испытывают сложные эмоции, действуют обдуманно и могут испытывать значительные страдания». Раз вызывая у обезьян психические расстройства вроде депрессии, а затем леча их, ученые могли принести пользу людям, их исследования считались вполне оправданными.
Наш ближайший родственник — шимпанзе — тоже десятилетиями был объектом медицинских исследований, пока ставить на них опыты не запретили на законодательном уровне. Шимпанзе заражали гепатитом и ВИЧ, на них тестировали средства от насекомых и косметику, им вводили моющие средства и бензол.
В своих мемуарах «Ближайшие родственники: Мои беседы с шимпанзе» (1997) Роджер Футс, начавший работать с шимпанзе еще в магистратуре, рассказывает о том, как навестил «старого друга» в лаборатории Нью-Йоркского университета, специализировавшейся на исследованиях экспериментальной медицины и хирургии на приматах. Шимпанзе по кличке Бу в детстве разговаривал на языке жестов с Футсом и другими шимпанзе, но после того, как у проекта закончилось финансирование, Бу отправили в лабораторию, где он жил в клетке, зараженный гепатитом С. Футс пишет о том, что пытался помочь Бу и другим шимпанзе, и неудача стала большим ударом, которое привело к алкоголизму и депрессии.
На шимпанзе перестали ставить медицинские и биологические опыты, потому что их сочли слишком похожими на людей.
Годы спустя с ним связался продюсер программы «20/20» и спросил, хочет ли Футс встретиться с Бу перед камерами. Тот немного посомневался, но в конце концов решил, что обязан рассказать эту историю на телевидении — ради Бу.
Вот видео их воссоединения на YouTube. Футс заходит в комнату как шимпанзе: согнувшись, в развалочку и пыхтя, и обращается к старому другу на языке жестов: «Привет, Бу. Ты помнишь меня?». И Бу вспомнил. Он назвал Футса его старым прозвищем — «Родж», а затем попросил поесть и поиграть в догонялки-щекоталки. Но когда Футс засобирался уходить, Бу пересел в другой конец клетки и отказался прощаться. Он был обижен.
Сейчас положение приматов изменилось в лучшую сторону. В 1985 году поле научных исследований в США изменилось после внесения изменений в Закон о благополучии животных. Все исследовательские институты обязали создать комитеты по содержанию и использованию лабораторных животных, которые должны были следить за использованием теплокровных животных в опытах (за исключением птиц, мышей и крыс). С шимпанзе дела обстоят еще лучше. В 2010 году Национальные институты здравоохранения США поручили Институту медицины провести исследования и выяснить, насколько биомедицинские опыты над шимпанзе ценны для общества.
В полученном докладе говорилось, что «хотя шимпанзе и были ценной экспериментальной моделью, в настоящее время нет необходимости использовать их для биомедицинских опытов». В 2015 году американские ученые перестали использовать шимпанзе для биомедицинских исследований — на 14 лет позже того, как от подобных опытов отказалась Европа.
Ученых из Института медицины попросили воздержаться от этических доводов в своем исследовании, но они высказали свою позицию достаточно ясно. Шимпанзе больше не используют в биомедицинских опытах, потому что они считаются особенными животными, практически людьми. Авторы доклада утверждают, что близкие к человеку животные не должны использоваться для опытов, если есть менее близкая альтернатива. Опыты на шимпанзе имеют свою «моральную цену».
Когда директор Национальных институтов здравоохранения Френсис Коллинз объявлял о решении исключить шимпанзе из исследований, он привел те же аргументы. Шимпанзе — это «особенные животные, наши ближайшие родственники», чья ДНК «на 98% совпадает с нашей».
Теперь Штаты отправляют шимпанзе в специально созданные государственные заповедники. Учитывая особый статус этих животных, опыты на шимпанзе в частном владении можно проводить, только доказав, что эксперименты будут полезны им для жизни в дикой природе.
Законы, защищающие обезьян в целом, двигаются в том же направлении. Сейчас молодых ученых, изучающих приматов, учат видеть этический конфликт в разрыве материнских связей и социальной изоляции в ходе проводимых экспериментов. Для них обезьяны — социальные существа, которые способны радоваться и страдать. Когда ученые заканчивают проводить исследования на обезьянах, они подыскивают заповедники, в которые отправят своих подопытных. Логика здесь такая же, как и с исследованиями с участием шимпанзе. Обезьяны умны, они обладают социальным и эмоциональным интеллектом, их нельзя считать побочными продуктами исследований. Когда наука перестает нуждаться в обезьянах, о них необходимо хорошо позаботиться. Это правильно.
А вот с крысами получилась совершенно другая история: их в лабораториях используют все чаще.
Поскольку крысы не считаются заслуживающими защиты животными, официальной статистики по ним нет. По приблизительной оценке, только в лабораториях США находятся от 11 до 100 миллионов крыс. Практически всех животных убивают, когда в них больше нет нужды.
Чем объяснить такую разницу в обращении и защите приматов и крыс? Сам вопрос звучит несколько странно, потому что ответ очевиден: шимпанзе наши ближайшие родственники, а обезьяны и мартышки похожи на людей. Нас завораживают рассказы о жизни диких приматов, а ученые, изучающие шимпанзе — например, Джейн Гудолл — вообще считаются национальными героями. Нет ни одного известного исследователя крыс. И нет знаменитой крысы, про которую бы рассказывала книга, кино или телевидение (в смысле? Рататуй!), в отличии от Диджит (любимой гориллы Дайан Фосси), Дэвида Грейбирда (первого шипанзе, который пошел на контакт с Джейн Гудолл в исследовательском центре Гомб Стрим), Вашу (шимпанзе, которого Роджер Футс обучил американскому языку жестов), Аи (ученый Тетсуро Мацузава называл его «напарником по исследованиям»), Канзи (бонобо, которого Сью Саваж-Рамбо научила понимать английский на уровне трехлетки) и Ним Чимпски, звезды Проекта Ним (2011), которого изучал Герберт Террес.
Во многом современная наука только подтверждает причины популярности шимпанзе (как и других обезьян и мартышек). Это разумные существа, которые умеют пользоваться орудиями труда и способны создавать новые технологии, чтобы получить еду или общаться с другими. Шимпанзе сражаются за территории, на которых живут, и оберегают их. У шимпанзе как вида есть собственная культура, и переселенцы из одного сообщества в другое обычно перенимают обычаи нового дома, даже если они не столь эффективны, как в старом. У шимпанзе есть индивидуальность, они строят отношения и заботятся друг о друге. Некоторые полагают, что шимпанзе способны действовать в соответствии с моралью, а другие добавляют, что их можно считать сознательными личностями, которые живут в согласии с социальными нормами и следуют им. Шимпанзе великолепны, а крысы — обычные вредители.
Говорить о том, что люди не любят крыс, значит констатировать очевидное. Если бы нас попросили составить список животных, которые вызывают у нас неприязнь, крысы заняли бы одну из первых позиций.
Крысы, обитающие в западных городах, считаются вредителями, от которых мы избавляемся, не испытывая каких-то угрызений совести. В статье, опубликованной недавно в онлайн-журнале The Conversation, поднимался вопрос о том, что стратегии по сдерживанию популяции крыс в городах могут привести к возникновению особенно крепких и необычайно устойчивых к заболеваниям особей. Однако волновало автора лишь благополучие человека: такие крысы могут стать опаснее, от них будет сложнее избавиться. О крысах не просто никто не заботится — создается впечатление, будто мы мечтаем, чтобы они исчезли. Крыса ассоциируется с грязью, болезнями, чем-то отвратительным. А еще крыса — одно из самых грубых оскорблений.
Такое же отсутствие заботы о крысах проявляется и в лабораториях. Крысы, как и мыши, давно служат основными подопытными: у них большие мозги, с ними просто обращаться и содержать, а с точки зрения биологии и поведения они схожи с человеком. Крысы дешевы и просты в обращении. В отличие от приматов, их легко разводить, легко приобретать по почте, легко держать в отдельных контейнерах в лабораториях.
От приматов их отличает и масса других преимуществ: они быстрее вынашивают потомство и у них больше детенышей. При этом они быстрее вырастают, а продолжительность жизни у них меньше.
Крысам нужен свой посол, своя Джейн Гудволл, которая будет представлять их интересы.
Геном крысы был полностью расшифрован в 2004 году, что значительно расширило наше представление о том, как работают гены. Их большие относительно мышей размеры сделали крыс идеальной моделью для исследований сердечно-сосудистых заболеваний и позволили людям продвинуться в понимании причин и особенностей ожирения, диабета и сердечно-сосудистых заболеваний. Крысы больше подходят для поведенческих и психологических исследований, потому что они социальны по своей природе — и этим напоминают нас. Из-за этих преимуществ сложно представить, что крыс когда-нибудь перестанут использовать в биологических и медицинских исследованиях. Тем не менее, идеальный вид для проведения исследований, которые смогли бы существенно помочь медицине — сам человек.
Однако нам совершенно очевидно, что определенные моральные ограничения нарушить невозможно, какие бы достижения в будущем это ни принесло.
Возможно, крысам нужен свой представитель, своя Джейн Гудволл, которая будет рассказывать истории из их жизней и показывать их как индивидов, а не материал для испытания очередного дженерика (лекарственное средство, содержащее химическое вещество — прим. Newочём). И хотя у крыс есть сторонники, их голоса не очень слышны. В Великобритании с 1976 г. существует национальное общество Fancy Rat, позиционирующее себя как «клуб для всех, кто любит крыс такими, какие они есть — превосходными питомцами и красивыми зверями». В 1983 году в США появилась своя ассоциация Fancy Rat and Mouse. Эти организации регулярно проводят выставки и соревнования, во время которых оценивают крыс по соответствию ряду параметров или личным качествам. «Крысиное аджилити» (разновидность кинологического спорта, заключающаяся в прохождении животными полосы препятствий — прим.
Newочём) уже стало международным спортом, и в YouTube полно видео, на которых крысы бегают свои крошечные дистанции. Впрочем, до Уэстминстер Кеннел Клаб (одна из самых престижных выставок собак в мире, проходит в Нью-Йорке — прим. Newочём) им далеко. О результатах крысиных забегов по местным новостям не расскажут.
Бельгийская неправительственная ассоциация APOPO чествует «КрысГероев», которые спасли бесчисленное число жизней по всему миру, обнаружив мины, которые остались после войн и конфликтов. «Эти крысы повсюду рыскали, сновали туда-сюда, а потом вдруг останавливались, втягивали носом воздух и скребли землю. Это означало, что они нашли мину!», — объясняет Лан Са, камбоджийский фермер, потерявший ногу из-за сдетонировавшей мины. «Прошло меньше двух недель, и мин на наших полях больше не было. Наши дети теперь в безопасности, а на полях всходят посевы». Люди отбирают таких крыс с рождения и тренируют: когда крыса чувствует запах тротила, она получает угощение. Вопреки их названию, хомяковидные крысы, с которыми работает APOPO, весят слишком мало, чтобы мина сдетонировала, поэтому их работа не травмоопасна.
Спустя несколько трудовых лет крысы отправляются на пенсию в свои клетки, где наслаждаются играми, угощениями и общением с людьми. У всех крыс разные характеры и предпочтения. Шури, Крыса-Герой, фото которой помещено на главную страницу сайта APOPO — «любимица сотрудников с задорным характером, которая любого заставит улыбаться». Ее любимое лакомство — арахис.
Если взглянуть на крысу как на личность — то есть попробовать относиться к ним так же, как Футс относился к Бу или Гудволл — к Дэвиду Грейбирду, мы начнем воспринимать крыс не как объекты для исследования, а как разумных существ, которые способны жить богатой эмоциональной жизнью. Когда исследователи более глубоко изучили приматов, выяснилось, что их необходимо защищать — так появилось соответствующее законодательство и надзорные комитеты. О крысах мы тоже сейчас знаем больше, однако отношение к ним не меняется, и наука повторяет все те же ошибки, что совершила с приматами. Сомнительная с этической точки зрения логика Харлоу предполагала, что обезьяны достаточно схожи с человеком, чтобы быть подопытными в исследованиях психических нарушений, но все же достаточно далеки от людей, чтобы иметь право на защиту.
Опыты на крысах оправдывают тем, что крысы достаточно близки к человеку, чтобы служить образцами человеческого здоровья, в том числе психического, но недостаточно, чтобы претендовать на юридическую защиту от боли. Некоторые ученые даже радуются такому отношению к крысам, которые «представляют собой дешевую, удобную и менее противоречивую с этической точки зрения альтернативу приматам для исследований социального поведения». Может, свободное использование крыс в лабораторных опытах менее этически противоречиво, чем опыты над приматами, особенно учитывая, что у крыс своих защитников нет. Но оно точно не более этически оправдано.
Можно понять, когда этическую ошибку совершают один раз. Но, осознав ее, мы должны суметь распознать проблему в новых ситуациях. Развитие морали должно помочь осознать, что этически эти два случая очень схожи. Невозможность сделать общие выводы может привести к тому, что мы снова повторяем свою ошибку. Мы не можем отрицать, что исследование человеческих психопатологий на крысах, у которых ученые специально вызывают эти расстройства, чтобы впоследствии вылечить людей, тоже имеет свою моральную цену, раз уж мы говорим о моральной цене в опытах на приматах и осуждаем опыты на них.
Именно схожесть с человеком, которой оправдывали эти опыты — способность приматов испытывать физическую и эмоциональную боль, наличие у них эмоций и отношений, которые будут уничтожены, если разлучить детенышей с матерью, — и создает эту самую моральную цену. В случае с крысами моральную цену тоже приходится платить. И лишь наша моральная слепота и бесконечная помешанность на интересах человека не дает нам отнестись к ней серьезно.
Ученые узнали, как крысы смеются от щекотки — Газета.Ru
Ученые узнали, как крысы смеются от щекотки — Газета.Ru | Новости
«ДТЭК-Сети»: Киев обеспечен электроэнергий только на 30% от потребности
22:35
Посольство РФ в Белграде осудило проект резолюции в парламенте Сербии…
22:34
«Калом обкидали окно»: жительница Калининграда пожаловалась…
22:20
Менеджер Махачева заявил, что боец может стать чемпионом UFC в трех весовых…
22:16
В Херсонской области сменили главу правительства
22:08
Водителя, раздавившего коляску с младенцем в Новой Москве, приговорили к 8.
..
22:02
Daily Mail: американский расист набросился на солдат CША в Польше
22:00
Эрдоган и Шариф в Стамбуле спустили на воду пакистанский корвет турецкой…
21:55
При стрельбе в бизнес-центре «Манхэттен» в Екатеринбурге пострадали два…
21:55
Путин рассказал, почему многие не хотят жить, «как в Париже»
21:49
Наука
Ученые выяснили, как мозг крыс реагирует на щекотку. Об исследовании они рассказали в статье, опубликованной в журнале Science.
У крыс, как и у людей, есть определенные участки тела, реагирующие на щекотку. В ответ на нее крысы издают ультразвуковые смехоподобные вокализации. Анализируя записи этих вокализаций и работу мозга крыс с помощью вживленных в него электродов, ученые определили, какие нейроны связаны с реакцией на щекотку и смехом – они оказались расположены в соматосенсорной коре.
Эта область ответственна в том числе за осязание и ощущение собственного тела в пространстве.
Однако крысы реагировали на щекотку, только если были в хорошем настроении. Когда они были расстроены или напуганы, нейроны реагировали заметно слабее. Интересно, что возбуждение мозга фиксировалось даже тогда, когда крысы просто видели приближающуюся руку. Некоторые из них резвились в клетке, совершая «прыжки радости» — частый для млекопитающих вид поведения, демонстрирующий восторг.
Эволюционные линии крыс и людей разошлись около 100 млн лет назад, но реакция на щекотку, во-видимому, не сильно изменилась с того времени. Результаты исследования говорят о том, что щекотка – достаточно древняя форма игрового социального взаимодействия.
Подписывайтесь на «Газету.Ru» в Новостях, Дзен и Telegram.
Чтобы сообщить об ошибке, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Новости
Дзен
Telegram
Картина дня
Военная операция РФ на Украине. День 275-й
Онлайн-трансляция военной спецоперации на Украине — 275-й день
«Ничто не может заменить сына».
Как прошла встреча Путина с матерями мобилизованных
Путин на встрече с матерями мобилизованных заверил, что Россия добьется целей спецоперации
«Жизнь посвятила Станиславу Сергеевичу». Вдова Говорухина погибла при пожаре в собственном доме
Вдова Станислава Говорухина Галина погибла при пожаре в Новой Москве
Минюст включил Евгения Ройзмана в список иноагентов
Глава украинского МИД Кулеба заявил, что Украина не против переговоров с Россией
Националист Демушкин заявил, что его не вызвали на слушание 1 декабря по делу о дискредитации ВС РФ
В Херсонской области сменили главу правительства
Новости и материалы
«Калом обкидали окно»: жительница Калининграда пожаловалась на детей-хулиганов
Менеджер Махачева заявил, что боец может стать чемпионом UFC в трех весовых категориях
Водителя, раздавившего коляску с младенцем в Новой Москве, приговорили к 8 годам колонии
Daily Mail: американский расист набросился на солдат CША в Польше
Эрдоган и Шариф в Стамбуле спустили на воду пакистанский корвет турецкой постройки
При стрельбе в бизнес-центре «Манхэттен» в Екатеринбурге пострадали два человека
Путин рассказал, почему многие не хотят жить, «как в Париже»
ESPN: охота за рекордами Овечкина — самая захватывающая часть сезона «Кэпиталз»
Инсайдер: в честь Рождества Epic Games Store устроит бесплатную раздачу 27 игр
Шольц заявил об утверждении кабмином пакетов мер по снижению цен на энергоносители в ФРГ
Жителя Саратова обвинили в пожаре, в котором погибли его внуки
Bloomberg: дипломаты ЕС отложили обсуждение уровня лимита цен на нефть до 28 ноября
«Укрэнерго»: дефицит энергосистемы Украины составил 30% от потребностей потребления
Катар лишился шансов на выход из группы домашнего чемпионата мира
Премьер Молдавии Гаврилица допустила повышение цен на электричество в республике
Мэр Харькова Терехов после штрафа за русский язык заявил, что продолжит говорить на нем
Путин: Россия не меняет планы по развитию экономики и социальной сферы
Житель Ростовской области хотел застрелить косулю, но попал в своего друга
Все новости
Что будет с «Яндексом» при Кудрине
«Яндекс» выделит российскую часть бизнеса в отдельную группу и передаст ее местному менеджменту
Российские космонавты не смогли выйти в космос с МКС.
Подвели скафандры
На НПП «Звезда» пообещали разобраться с системой охлаждения скафандров космонавтов
Без света, воды и хлеба. Как живет столица Украины после ударов 23 ноября
В магазинах Киева и Киевской области пропал хлеб
«Украину ждет ужасающая зима». Столтенберг призвал поставить Киеву зимнюю одежду и лекарства
Генсек НАТО Столтенберг заявил об «ужасающем» начале зимы на Украине
«Тварь, тебе не жить». Многодетная мать из Казани избила и выставила на балкон полураздетую дочь
В Казани мать избила полуторагодовалую дочь на камеру, чтобы отомстить ее отцу
«Тар»: симфония ужаса с Кейт Бланшетт, принесшая ей актерскую награду Венецианского фестиваля
Рецензия на драму «Тар», в которой Кейт Бланшетт выдает лучшую роль в карьере
Пикачу над головой: в Нью-Йорке прошел парад надувных фигур
В Москве умерла девушка, которую сбил подросток без прав
Прокуратура сообщила о смерти девушки, сбитой 17-летним подростком без прав в Москве
«Матерились, напали на полицейских».
Что известно о драке с участием основателя «Правды кофе»
Основателя «Правды кофе» Филиппа Лейтеса арестовали на 10 суток
«США наживаются на войне»: в Европе зреет недовольство главным союзником, пишет Politico
Politico: ЕС обвинил США в получении сверхприбыли на фоне конфликта на Украине
Россия хочет обменяться с Западом замороженными активами
Минфин обсуждает варианты обмена заблокированных активов западных и российских инвесторов
Канье Уэст предложил Трампу пост вице-президента и получил крики в ответ
Канье Уэст заявил, что Трамп накричал на него и предсказал поражение на выборах
«Мы столько раз пытались». Меркель рассказала, что предшествовало военной операции на Украине
Меркель заявила, что ей не дали наладить диалог с Путиным до ее ухода с поста канцлера
Мария Дегтерева
Абракадабра
О новой деловой лексике в русском языке
Дмитрий Самойлов
Священный мундиаль
О важности чемпионата мира по футболу в Катаре
Павел Вешаев
Резать нельзя оставить
О том, как предпринимателю лучше поступить с расходами бизнеса
Андрей Колесников
МОСХ партии
О шестидесятилетии выставки в Манеже и ее последствиях
Георгий Бовт
Старый конь и его борозда
О том, есть ли у Дональда Трампа шансы вернуться в Белый дом
—>
Читайте также
Найдена ошибка?
Закрыть
Спасибо за ваше сообщение, мы скоро все поправим.
Продолжить чтение
Крысы смеются, но не так, как люди
Адаптировано из Почему у пениса такая форма? … И другие размышления о том, как быть человеком, Джесси Беринга, по договоренности с Scientific American/Farrar, Straus and Giroux, LLC (Северная Америка), Transworld Ltd (Великобритания), Jorge Zahara Editora Ltda (Бразилия).
Copyright © 2012 Джесси Беринг .
Однажды, находясь в сонливом, вызванном высотой бреду, где-то на высоте 35 000 футов над Исландией, я бездумно нащупал уютное голубое одеяло, торчащее из-под моего сиденья, только для того, чтобы понять, к своему невыразимому ужасу, что на самом деле я крепко дергаю извивающуюся , покрытый носком большой палец ноги. Теперь, с таким темпераментом, как у меня, жизнь состоит из одного неловкого разговора за другим, поэтому, когда я, улыбаясь, повернулся, чтобы извиниться перед обладателем этого пальца, мой взгляд встретил очень крупный мужчина, чье ворчание предполагало, что ему было трудно найти юмор в этом инциденте.
Неприятно, конечно, но теперь я называю это событие случайным. Когда я откинул голову на подушку, покрытую санитарно-гигиенической бумагой, в моем мозгу вспыхнуло гораздо более счастливое воспоминание, связанное с другим большим пальцем ноги, но принадлежащим значительно более добродушному животному, чем то, что сидело сзади.
мне. Этот другой палец, который ощущал ничуть не меньше, чем его набитый человеческий аналог, должен добавить, был прикреплен к 450-фунтовой западной низменной горилле с обызвествленными деснами по имени Кинг. Когда мне было 20, а ему 27, я провел большую часть лета 1996 с моим беззубым другом Кингом, слушая Фрэнка Синатру и трех теноров, играя в погоню с одного конца его выставки на другой и щекоча ему пальцы ног. Он откидывался назад в своем ночном домике, высовывал огромную пепельно-серую ногу через прутья своей клетки и оставлял ее болтаться там в ожидании, разражаясь гортанным смехом, когда я хватала его за палец. и осторожно дайте ему ощутимое сжатие. Он почти не мог контролировать себя, когда однажды я наклонилась, как будто собиралась укусить этот пухлый палец. Если вы никогда не видели гориллу в приступе смеха, я бы порекомендовал поискать такое зрелище, прежде чем уйти из этого мира. Это то, что вызовет когнитивный диссонанс даже у самых искренних креационистов.
Есть ли у животных, кроме людей, чувство юмора? Возможно, в чем-то да.
Но с другой стороны, такие эмоции, вероятно, обладают уникальными человеческими свойствами. Помимо анекдотов, мы очень мало знаем о смехе и юморе нечеловеческих приматов, но некоторые из наиболее значительных открытий, сделанных в сравнительной науке за последнее десятилетие, связаны с неожиданным открытием, что крысы, особенно молодые крысы, смеются. Правильно: крысы смеются. По крайней мере, это непоколебимый аргумент, выдвигаемый исследователем Яаком Панксеппом, опубликовавшим замечательную и довольно горячую позицию по этому вопросу в 1999 году.0003 Поведенческие исследования мозга .
В частности, работа Панксепп была сосредоточена на «возможности того, что наши наиболее часто используемые животные, лабораторные грызуны, могут испытывать социальные переживания во время своей игровой деятельности и что важный коммуникативно-аффективный компонент этого процесса, который активизирует социальную активность, это изначальная форма смеха». Теперь, прежде чем вы начнете воображать, как кто-то хихикает в духе лихого Стюарта Литтла (или он был мышью?), настоящий крысиный смех не очень похож на человеческий смех, который обычно включает в себя пульсирующие звуковые всплески, начинающиеся с вокализованный вдох и состоящий из серии коротких отчетливых саккад, разделенных почти равными промежутками времени.
Стереотипный звук человеческого смеха — 9 с придыханием.0003 h , за которым следует гласная, обычно a , и в основном из-за того, что наша гортань богата гармониками. Напротив, крысиный смех проявляется в виде высокочастотных 50-килогерцовых ультразвуковых сигналов, или «чириканий», которые отличаются от других голосовых сигналов у крыс. Вот как Панксепп описывает свое открытие феномена:
Только что завершив, возможно, первый формальный (т.В 90-е годы, когда смех был обильным ответом, у меня было «озарение» (возможно, заблуждение), что наше 50-кГц чириканье в игре с крысами может иметь какое-то родственное отношение к человеческому смеху. На следующее утро я пришел в лабораторию и попросил тогдашнюю ассистентку «пойти со мной пощекотать крыс».
В последующие годы Панксепп и его помощники систематически проводили исследование за исследованием крысиного смеха, выявляя поразительное совпадение между функциональными и выразительными характеристиками этой реакции на щебетание у молодых грызунов и смехом у маленьких детей.
Чтобы вызвать смех у своих крысят, Панксепп использовал технику, которую он назвал «гетероспецифической игрой рук», что, по сути, просто жаргон для щекотки.
Кажется, что крысам особенно щекотно в области затылка, где несовершеннолетние также нацеливаются на свои собственные игровые действия, такие как поведение булавки [когда одна крыса прикалывает другую на спине]. Панксепп вскоре обнаружил, что самые щекотливые крысы — что эмпирически означает просто те крысы, которые издавали самые частые, сильные и надежные 50-кГц щебетания в человеческих руках — были также и самыми игривыми особями среди крыс. И он обнаружил, что вызывание смеха у молодых крыс способствует установлению связи: щекочущие крысы будут активно искать определенные человеческие руки, которые ранее заставляли их смеяться. Кроме того, как и следовало ожидать от людей, определенные неприятные стимулы окружающей среды резко снижали частоту смеха среди грызунов.
Например, даже когда стимуляция щекотки оставалась постоянной, чириканье значительно уменьшалось, когда крысята ощущали запах кошачьего запаха, когда они были очень голодны или когда они подвергались воздействию неприятного яркого света во время щекотки.
Панксепп также обнаружил, что взрослые самки более восприимчивы к щекотке, чем самцы, но в целом было трудно вызвать щекотку у взрослых животных, «если только их не обильно щекотали в молодости». Наконец, когда крысятам дали выбор между двумя разными взрослыми крысами — одним, который все еще спонтанно много чирикал, и другим, который не чирикал, — они проводили значительно больше времени с явно более счастливой взрослой крысой.
Возможно, неудивительно, что Панксепп столкнулся с досадным сопротивлением своей интерпретации этого набора открытий, особенно среди его коллег-ученых. А он протестует:
Мы снова и снова пытались опровергнуть нашу точку зрения, но безуспешно. Соответственно, мы чувствуем себя вправе осторожно продвигать и эмпирически культивировать теоретическую возможность того, что между игривым чириканьем юных крыс и инфантильным человеческим смехом существует какая-то наследственная связь.0004 .
Теперь Панксепп был бы первым, кто признал, что его открытия не означают, что у крыс есть «чувство юмора», а только то, что, по-видимому, существует эволюционная связь между смехом человеческих детей во время драки и выражением сходных эмоций.
вокализации у молодых крыс. Чувство юмора, особенно юмор взрослых, требует когнитивных механизмов, которые могут присутствовать или отсутствовать у других видов. Однако он предполагает, что это может быть эмпирически фальсифицируемый вопрос: «Если бы кошка… постоянно досаждала крысе, могла бы эта крыса издать несколько счастливых чириканий, если бы с ее заклятым врагом случилось что-то плохое? Будет ли крыса чирикать, если кошка попадет в ловушку или ее хвост подбросит в воздух? Мы бы не рекомендовали проводить такие подлые эксперименты, но призываем всех, кто хочет двигаться в этом направлении, найти более щадящие способы оценки этих проблем».
Различия между смеховыми «системами» у млекопитающих отражаются межвидовыми структурными различиями в областях мозга, а также в голосовой архитектуре. В том же выпуске Behavioral Brain Research нейропсихолог Мартин Мейер и его коллеги подробно описывают эти различия. Хотя исследования мозга людей, которые смотрели забавные мультфильмы или слушали анекдоты, выявили активацию эволюционно древних структур, таких как миндалевидное тело и прилежащее ядро, также активируются более недавно развившиеся структуры «высшего порядка», включая распределенные области лобной области.
кора. Таким образом, хотя нечеловеческие приматы смеются, человеческий юмор, по-видимому, также включает в себя более специализированные когнитивные сети, которых нет у других видов.
Смех у нашего вида, конечно же, вызывается целым рядом социальных стимулов и возникает под широким спектром эмоций, не всегда положительных. Чтобы назвать лишь несколько типичных эмоциональных контекстов смеха, он может сопровождать радость, привязанность, веселье, жизнерадостность, удивление, нервозность, печаль, страх, стыд, агрессию, триумф, насмешку и злорадство (удовольствие от чужого несчастья). Но обычно смех служит эмоционально нагруженным социальным сигналом и возникает в присутствии других, что побудило психолога Диану Шамейтат и ее команду исследовать возможную адаптивную функцию человеческого смеха. Их исследование, опубликованное в Эмоция , предоставляет первое экспериментальное свидетельство, демонстрирующее, что люди обладают сверхъестественной способностью определять психологические намерения смеющегося только по фонетическим качествам звуков смеха.
А иногда, отмечают авторы, смех сигнализирует об очень агрессивных намерениях, факт, который должен — с эволюционной точки зрения — мотивировать соответствующие или биологически адаптивные поведенческие реакции со стороны слушателя.
Трудно, если не невозможно, вызвать настоящие, дискретные эмоции в контролируемых лабораторных условиях, поэтому для своего первого исследования Шамейтат и ее коллеги сделали следующее: они наняли восемь профессиональных актеров (трое мужчин и пять женщин) и записали их. смеющийся. Очевидно, что это не идеально, и исследователи признают ограниченную применимость использования «эмоциональных изображений», а не подлинных эмоций. Но «актерам было приказано сосредоточиться исключительно на переживании эмоционального состояния, а вовсе не на внешнем выражении смеха». Вот четыре основных типа смеха, которые актерам было предложено изобразить, а также примеры описаний и сценариев, которые использовались, чтобы помочь актерам вжиться в роли:0007
Радостный смех.
Встреча с хорошим другом после того, как не виделись очень давно .
Дразнящий смех. Смеяться над противником после победы над ним. Он отражает эмоцию насмешливого презрения и служит для унижения слушателя .
Злорадный смех. Смеяться над другим человеком, с которым случилось несчастье, например, поскользнуться в собачьей грязи. Однако, в отличие от насмешек, смех не хочет серьезно навредить другому человеку .
Щекочущий смех. Смех, когда физически, буквально, щекочет .
После того, как эти записи были собраны, 72 англоговорящих участника были приглашены в лабораторию, им дали наушники и поручили определить эмоции, стоящие за этими последовательностями смеха. Эти люди прослушали множество последовательностей смеха — всего 429 треков смеха, каждый из которых представлял собой случайно перемежающийся импульс смеха продолжительностью от трех до девяти секунд, так что на каждую эмоцию приходилось от 102 до 111 смехов. (Это заняло у них около часа, кошмарная мысль напомнила мне о тех 19телевизионных ситкомов 80-х и сосредоточил свое внимание на своеобразных треках смеха на заднем плане.
) Но результаты были впечатляющими; участники смогли правильно классифицировать эти треки смеха по их часто тонко выраженным эмоциям, значительно превышающим случайность.
Во втором исследовании процедура была почти идентична, но участникам задавали другой набор вопросов, касающихся социальной динамики. Конкретно по каждому треку смеха их спрашивали, находится ли «отправитель» (то есть смеющийся) в физически возбужденном или спокойном состоянии, доминирует ли он или она по отношению к «получателю» (то есть, объект смеха), в приятном или неприятном состоянии, и был ли он или она дружелюбным или агрессивным по отношению к получателю. В этом втором исследовании не было «правильного» или «неправильного» ответа, потому что восприятие этих характеристик в треках смеха включало субъективную атрибуцию. Тем не менее, как и предполагалось, каждая категория смеха (радость, насмешка, злорадство, щекотка) имела уникальный профиль в этих четырех социальных измерениях. Другими словами, участники использовали эти звуки, чтобы надежно вывести конкретную социальную информацию о невидимой ситуации.
Радость, например, вызвала суждения о низком возбуждении, покорности и положительной валентности с обеих сторон. Явно выделялся дразнящий смех: он был очень доминирующим и был единственным звуком, который воспринимался участниками как имеющий негативную валентность, направленную на получателя.
Особенно интересным было восприятие участниками злорадного смеха. Это было слышно как доминирующее, но не настолько доминирующее, как насмешка; отправители, которые участвовали в таком смехе, оценивались как находящиеся в положительном состоянии, больше, чем насмехаясь, но меньше, чем щекоча. Смех злорадства был слышен не как агрессивный и не дружелюбный по отношению к получателю, а как нейтральный. По мнению авторов, чьи интерпретации этих данных снова были вдохновлены эволюционной логикой: «Смех злорадства может, таким образом, представлять собой точный (и социально приемлемый) инструмент для доминирования над слушателем, не изолируя его одновременно от группового контекста».
Мне хотелось бы думать, что много лет назад я был свидетелем чистой, неподдельной радости Кинга, но, конечно, мой мозг не приспособлен для расшифровки отдельных эмоциональных состояний у горилл.
С тех пор он, по-видимому, смеялся над Эллен ДеДженерес, наблюдая за ней по телевизору в своей клетке; Я понимаю, что два — это небольшой размер выборки, но, возможно, он находит гомосексуалистов особенно комичными. В любом случае мне доставляет радость думать об эволюции радости. И я должен сказать, что эти данные о крысах заставили меня серьезно задуматься о возвращении к моим старым дням вегетарианства — не то чтобы я обедал крысами, конечно, но смеющиеся животные действительно делают перспективу страданий животных необычайно заметной и неудобной в моем сознании. .
Если бы только мертвые свиньи не были такими потрясающе вкусными.
Эта статья была первоначально опубликована под названием «Крыса, которая смеялась» в журнале Scientific American 307, 1, 74-77 (июль 2012 г.)
doi:10.1038/scientificamerican0712-74
Джесси Беринг — адъюнкт-профессор научной коммуникации Университета Отаго в Новой Зеландии. Он является автором книги «Инстинкт веры» (2011 г.
), «Почему пенис имеет такую форму?» (2012) и Извращенец (2013). Чтобы узнать больше о работе Джесси, посетите сайт www.jessebering.com или добавьте его на Facebook (https://www.facebook.com/jesse.bering). Подписывайтесь на Джесси Беринга в Твиттере
Крысы смеются, если их пощекотать, говорится в исследовании
В мире нет ни одной пиар-компании, которая могла бы создать репутацию крысы. Они агрессивны, разрушительны и повсюду. По оценкам, мировая популяция крыс составляет не менее 7 миллиардов — и, вероятно, намного больше, — а это означает, что у каждого из нас есть крыса-компаньон. Называть свое необязательно.
Несмотря на все это, млекопитающие, которых мы больше всего любим ненавидеть, обладают по крайней мере одним искупительным — даже привлекательным — качеством: крысы, согласно новому исследованию в Science, могут смеяться, и лучший способ заставить их смеяться — чтобы пощекотать их.
Смех в целом и смех, вызываемый щекоткой в частности, всегда был загадкой.
Мы не единственный вид, который делает это. Остальные четыре человека — гориллы, орангутаны, шимпанзе и бонобо — смеются, особенно когда их щекочут. Собаки тоже, хотя это скорее штаны. Забудьте о гиене и смеющейся кукабуре Австралии. Для гиены характерная вокализация — это скорее реакция на страх, а для кукабуры — территориальный призыв — здесь не над чем смеяться.
Но крысы могут быть другими. Исследователи давно заметили, какое удовольствие крысы, похоже, получают, играя с людьми: они бегут к человеческой руке, чтобы вызвать своего рода погоню, и, кажется, наслаждаются щекоткой живота. В обоих случаях животные, по-видимому, выражают удовольствие пронзительной вокализацией и возбужденными прыжками, последний из которых известен как Freudensprünge — это восхитительное слово, которое можно не слышать всю жизнь, а затем, как только вы его услышите, Не представляю, как вы жили без него.
Freudensprünge, однако, распространен среди многих животных; смех встречается реже, и именно его хотели изучить исследователи, написавшие статью Science — Шимпей Исияма и Майкл Брехт из Центра вычислительной неврологии Бернштейна в Берлине.
Исияма и Брехт начали с имплантации крошечных электродов в мозг животных, особенно в соматосенсорную кору, как потому, что это самый большой сенсорный центр в мозге млекопитающих, так и потому, что исследования на людях предполагают, что это может быть то место, где смех, вызванный щекоткой. обработанный. Как правило, конечно, животные вряд ли будут заботиться о том, чтобы им вообще что-либо имплантировали в их мозг, что может иметь большое значение для разрушения любого эксперимента, который вы затем захотите провести, связанный с развлечением. Как отмечают в своей статье сами исследователи, однажды заметил Чарльз Дарвин, «разум должен находиться в приятном состоянии», чтобы реагировать на щекотку смехом.
Чтобы обойти эту проблему, Исияма и Брехт давали животным все время, необходимое им для восстановления после имплантации, и только потом начинали знакомить их с игрой. «Мы приложили много усилий, чтобы справиться с животными так, чтобы им было очень комфортно в условиях эксперимента, — написал Брехт в электронном письме TIME, — потому что в противном случае животные не получают удовольствия от экспериментов и, как следствие, не боятся щекотки».
После того, как крысы были подготовлены, исследователи стимулировали их тремя способами: с помощью энергичного щекотания в животе, более мягкого щекотания и игр в погоню. Во всех трех случаях нейронные клетки соматосенсорной коры увеличили скорость возбуждения — на 77%, 67% и 80% соответственно. Сильное щекотание также вызывало характерную для крыс форму смеха — ультразвуковые вокализации (USV) на частоте 50 килогерц или выше, что выше диапазона человеческого слуха. Мягкая щекотка не вызывала смеха, но игры в погоню вызывали — подобно тому, как маленькие дети начинают предвкушающе хихикать, когда игривые родители гоняют их по дому и ясно дают понять, что сеанс щекотки будет ценой за то, что их поймают. Электрическая стимуляция соматосенсорной коры крыс также вызывала смех, подтверждая, что именно эта область мозга участвует в воспроизведении звука, хотя нет никакого способа узнать, воспринимали ли крысы эту форму смеха как приятную.
Чтобы подтвердить, что возбуждение нейронов во время игровых сессий не было признаком тревоги, а смех не был сигналом бедствия, исследователи затем проверили изречение Дарвина, поместив животных в не- приятные условия — или так называемые тревожное состояние — первое.