Какой мир описывает Юлия Лавряшина в своем романе «Улитка в тарелке». Почему дети в этом мире стареют быстрее взрослых. Какие тайны скрывают воспитатели от своих подопечных. Как раскрывается тема взросления в антиутопическом сеттинге.
Содержание
Мир романа «Улитка в тарелке»
Юлия Лавряшина в своем романе «Улитка в тарелке» создает необычный мир будущего, в котором дети живут отдельно от взрослых в специальных учреждениях. Главные герои — двенадцатилетняя Мира и одиннадцатилетний Эви — единственные из детей, кто не увлекается виртуальной реальностью и предпочитает играть в реальном мире.
Мир романа полон загадок и противоречий. С одной стороны, это технологически развитое общество, где детей «производят» в специальных сосудах. С другой — в нем сохранились элементы привычного нам быта: деревянные оконные рамы, линолеум на полу, кукурузная каша на завтрак.
Ключевые особенности мира «Улитки в тарелке»:
- Дети и взрослые живут раздельно
- Детей «производят» искусственным путем
- Большинство детей увлечено виртуальной реальностью
- Мир ограничен некой Стеной, за которой якобы пропасть
- Взрослые скрывают от детей многие тайны этого мира
Загадка ускоренного старения детей
Одна из главных загадок романа — почему дети в этом мире стареют быстрее взрослых. Мира и Эви замечают, что с возрастом их тела становятся все более дряблыми и слабыми, в то время как взрослые остаются молодыми и сильными.
Эви поднимает важный вопрос: «Ты знаешь хоть кого-нибудь, кто был, как мы, а потом вырос и стал, как они?» Этот вопрос заставляет задуматься — действительно ли дети в этом мире могут стать взрослыми или их ждет иная участь?
Признаки ускоренного старения детей:
- Морщинистая, дряблая кожа
- Слабость в ногах и руках
- Быстрая утомляемость
- Проблемы с сердцем и дыханием при физических нагрузках
Эта загадка создает напряжение в сюжете и заставляет читателя сопереживать героям, которые пытаются разгадать тайны окружающего их мира.
Тема взросления в антиутопическом сеттинге
Лавряшина раскрывает тему взросления в необычном антиутопическом контексте. Герои романа стремятся повзрослеть, стать сильными и красивыми, как их воспитатели. Однако их тела, похоже, развиваются в обратном направлении.
Мира постоянно повторяет как заклинание: «Мы тоже станем такими!» — имея в виду красивых и сильных взрослых. Но постепенно и в ее душу закрадываются сомнения.
Ключевые аспекты темы взросления в романе:
- Стремление детей стать сильными и красивыми, как взрослые
- Противоречие между ожиданиями и реальностью физического развития
- Попытки героев самостоятельно разгадать тайны своего мира
- Конфликт между верой в слова взрослых и собственными наблюдениями
Эта тема заставляет задуматься о природе взросления и о том, что значит быть взрослым в мире, полном секретов и загадок.
Символизм улитки в романе
Улитка, появляющаяся в начале романа, играет важную символическую роль. Она может олицетворять медленное, но неуклонное движение времени, а также хрупкость и уязвимость детей в этом странном мире.
Возможные значения символа улитки:
- Медленное течение времени в мире романа
- Хрупкость и беззащитность детей
- Укрытие от внешнего мира (как улитка в своем домике)
- Постепенное раскрытие тайн (как улитка медленно выползает из панциря)
Символ улитки добавляет глубины повествованию и помогает лучше понять внутренний мир главных героев.
Роль воспитателей в мире романа
Воспитатели, такие как Дрим, играют ключевую роль в жизни детей. Они являются для них источником знаний о мире и одновременно хранителями его тайн.
Мира безоговорочно доверяет Дриму, считая, что он никогда ее не обманывает. Однако постепенно и у нее возникают сомнения в правдивости всего, что говорят взрослые.
Функции воспитателей в мире романа:
- Забота о детях (кормление, обучение, уход)
- Контроль информации, доступной детям
- Поддержание установленного порядка
- Сокрытие истинной природы мира от детей
Роль воспитателей вызывает вопросы о природе власти и контроля в обществе, описанном в романе.
Вопросы, поднимаемые в романе
Юлия Лавряшина через своих героев поднимает ряд важных философских и социальных вопросов:
- Что значит быть взрослым?
- Можно ли доверять авторитетам или нужно во всем убеждаться самому?
- Как устроен мир за пределами привычной среды?
- Что важнее — виртуальная реальность или живое общение?
- Имеют ли дети право знать правду о мире, в котором живут?
Эти вопросы заставляют читателя задуматься о природе общества, власти и человеческих отношений.
Язык и стиль романа
Лавряшина использует яркий, образный язык, чтобы передать мысли и чувства своих юных героев. Она мастерски создает атмосферу таинственности и неопределенности, окружающую мир романа.
Особенности языка и стиля «Улитки в тарелке»:
- Богатые метафоры и сравнения
- Детальные описания ощущений и эмоций героев
- Использование детской лексики и образов мышления
- Создание атмосферы тайны через недосказанность
Язык романа помогает читателю глубже погрузиться в мир произведения и прочувствовать все переживания главных героев.
Заключение
«Улитка в тарелке» Юлии Лавряшиной — это глубокий и многослойный роман, исследующий темы взросления, доверия и поиска истины в сложном и загадочном мире. Через призму детского восприятия автор поднимает важные вопросы о природе общества и человеческих отношений, заставляя читателя задуматься о собственном месте в мире.
Читать онлайн «Улитка в тарелке», Юлия Лавряшина – ЛитРес
Любое использование текста и оформления книги, полностью или частично, возможно только с письменного разрешения Издателя. Нарушения преследуются в соответствии с законодательством и международными договорами РФ.
© ООО «КИТОНИ», 2018
© Лавряшина Ю., текст, 2018
* * *
Моей семье – с любовью…
Глава 1
Улитка появилась у него сама по себе. Утром Эви, ворча спросонья, запрокинул голову, проехавшись затылком по подушке, и посмотрел в окно, а улитка уже сидела на желтой деревянной раме. Она походила на коричневый кружок, который часто бывает на досках, только на этот раз древесное пятнышко отлепилось от поверхности и начало свою жизнь. Эви надеялся – если, конечно, повезет – увидеть солнце, а нашел друга.
Он перевернулся на живот и уставился на улитку, боясь спугнуть ее дыханием. Вокруг перекрикивались мальчишки, убирая постели, и в их голосах можно было расслышать все: от свистящей злобы на жизнь, которую каждое утро приходится начинать заново, до захлебывающегося смеха.
В этом не было ничего необычного. Эви слышал все это уже одиннадцать лет, то есть с тех самых пор, когда их, одного за другим, извлекли из сосудов, в которых производили людей. Правда, тогда все мальчишки только и умели – кричать и плакать. А уж девчонки тем более…
Так рассказывали воспитатели, и у Эви не было оснований им не верить, ведь они-то все видели собственными глазами. Он немного сомневался только насчет Миры, потому что не помнил, чтоб она когда-нибудь плакала. Вот закричать она могла, но только разозлившись или увлекшись игрой. Кроме них двоих в мире никто не придумывал настоящих игр. Все, как один, были поглощены виртуальными.
Эви не сумел бы объяснить, почему они с Мирой так не любили эту мертвую компьютерную действительность. Но он с ужасом думал, что его подружка взрослеет, ей уже целых двенадцать, и с этим ничего не поделаешь. Однажды Мира тоже наденет на свое лицо пластмассовую маску вместо того, чтобы сползти в овраг и поиграть сосновыми шишками, которые заменяли им фигурки людей.
Никто не объяснял им, почему только животные могут становиться игрушками и почему лишь про них пишут книги. Эви с Мирой такое положение вещей не нравилось, и они сами создавали то, до чего взрослые не додумались.
Конечно, улитка, которая только что так боязливо высунула влажные рожки, тоже была животным. Но она была настоящей, и Мира должна была оценить это. Зверюшек она обожала, и те шли к ней так смело, будто Мира была их предводительницей, для смеха принявшей человеческий облик. Вот вчера, например, она просто засвистела, когда они вышли на полянку, и вдруг со всех сторон, как по команде, из травы повыскакивали полосатые бурундуки.
А ведь она и свистеть-то не умела! Дрим, ее любимый воспитатель (рыжий, как та лиса, что прибегала к Мире в прошлом году!), однажды свистнул при ней в два пальца, и она завелась: только они уйдут поиграть в овраг, как начинает учиться. Эви даже как-то раз рассердился, хотя и сам, тайком от нее, пытался освоить этот непростой свист. Только у него получалось еще хуже…
Надеясь, что никто не обратит на него внимания, Эви выбрался из кровати и, наспех заправив постель, поспешил к столовой раньше других.
Он ругал свои слабые ноги, которые с утра никак не желали его слушаться и громко шаркали по линолеуму. Эви все время осторожно оглядывался, опасаясь, что кто-нибудь из мальчишек заметит его маневр, постарается догнать, и тогда ему уже не удастся стащить пустую тарелку.
Нужна была глубокая, чтобы в нее уложить рядами траву и листья – пусть улитка сама выберет, где ей спать. И вода должна быть на дне, тогда улитка не умрет от жажды. Такое Эви уже сейчас страшно было представить, хотя он еще даже не дал ей имя…
Ему повезло: он все устроил, как собирался, и даже успел сделать это до завтрака. Разделавшись с кукурузной кашей, которая сегодня оказалась совсем не сладкой, Эви незаметно поманил Миру, с которой не спускал глаз, пока ел. Еще убежит, не дождавшись его… Правда, бегать по-настоящему умели, конечно, только взрослые, а детям оставалось плестись за ними, подтаскивая тяжелые ноги и задыхаясь от усталости.
– Когда я вырасту, – сердито говорила Мира в таких случаях, – буду бегать целыми днями.
Но сейчас она была не сердитой, а по-утреннему веселой, и глаза у нее были, как будто умытыми росой.
– Что у тебя? – зашептала она, сразу угадав секрет.
Оглянувшись, Эви шепнул в ответ:
– Улитка.
Мира тоже проверила, не стоит ли кто за спиной, и повторила уже погромче:
– Улитка?
– Домашняя, – со значением пояснил он.
И действительно, домашняя улитка – это же совсем не то, что лесная. Мира наклонилась совсем близко:
– А ты где ее спрятал?
– Под кроватью. Там темно, но ей это ничего! Она всегда под листочки забирается.
У Миры солнечно вспыхнули глаза, которые обещали стать карими, когда она вырастет.
– Покажешь?
– Пошли.
Эви горделиво зашагал впереди. Чаще ему приходилось идти за Мирой, потому что именно ей всегда удавалось отыскать что-нибудь необычное, и уж тогда она обязательно тащила его, чтобы показать. Желтые камешки, которыми были посыпаны все дорожки, издавали под ногами ликующее похрустывание, и Эви готов был растянуть это шествие на года.
И вместе с тем, он торопился изо всех сил, ведь улитка могла уползти, и тогда Мира решила бы, что ему все почудилось. Или хуже того – что он обманул ее.
Когда Эви с трудом заполз под кровать, тарелка все еще была на месте. Он вытащил ее на свет, стараясь не тряхнуть, и пальцем разворошил влажные листья.
– Вот она…
– Малюсенькая! – восхитилась Мира.
Она уже стояла рядом с ним на коленях и носом едва не касалась торчавших во все стороны стебельков.
– Можешь потрогать, – великодушно разрешил Эви. – Только мизинцем, а то раздавишь еще!
– Я что – медведица? – обиделась она, но тут же разулыбалась: – Смотри, она рожки показала!
Наслаждаясь моментом, Эви отозвался:
– Я уже видел.
До сих пор ему не доводилось владеть хоть чем-нибудь, чего не было у других. Правда, только ему одному принадлежали те звуки, что издавали цветы, другие их почему-то не слышали. Эви пытался представить, каким воспринимают этот лес остальные, и ему казалось это страшноватым – молчаливое скопище деревьев.
Но поговорить об этом с кем-нибудь, кроме Миры, он не мог. Только она верила ему на слово. И все же было приятно, что улитку она еще и увидела…
– Мы оставим ее здесь?
Мира спросила об этом, не сомневаясь, что сейчас они, как обычно, пойдут играть. Ведь все остальные, как обычно, сразу после завтрака отправились в высокую круглую башню, которая была центром Вселенной всю их жизнь. Она так и называлась – «Виртуальный мир». Другого ни для кого, кроме Миры и Эви, и не существовало.
Теперь до самого обеда никого из них оттуда не вытащишь, а после они снова скроются до ужина. Иногда Мире с трудом удавалось вспомнить имена некоторых девочек из других домиков – так редко они встречались и почти не разговаривали. Им было попросту нечего сказать Мире, ведь она понятия не имела, о чем вообще идет речь. Мира молчком стелила себе постель и, прислушиваясь, морщилась: «Вот скучища-то!»
Изнемогая от желания погладить твердую коричневую завитушку, Эви ворчливо заметил:
– Пускай тут сидит, целее будет!
Улитка все равно ничего не почувствовала бы, но это не имело значения.
Зато он бы почувствовал… Но мальчик стеснялся повторить при Мире то, что уже проделал несколько раз, когда устилал тарелку листьями и травой.
Откуда-то в его памяти всплыло: «Листья травы», но Эви так и не вспомнил, с чем это связано. Кажется, Дрим говорил что-то такое… Или не Дрим. В последнее время Эви вообще стало казаться, что он забывает все случившееся с ним быстрее, чем это происходит. Он поделился этим с Мирой, и она неохотно призналась, что замечает то же самое. Ей это совсем не нравилось.
Можно было спросить у нее и об этих странных словах о листьях травы, вдруг ей все же запомнилось? Но Эви знал: с ней только заговори про Дрима, так и будет трещать о нем целый день! Тогда игра будет уже не игра. И Эви предпочел остаться в неведении… Тем более все могло вспомниться само собой, так тоже иногда случалось.
На пути к оврагу Мира оживленно сказала:
– Слушай, что мне сегодня приснилось… Такое странное!
– Что? Ну, что? Рассказывай! Что-то вкусное?
– Почему это – вкусное? Я же говорю – странное.
И ничуточки не вкусное! Хотя я не знаю… Я же не пробовала.
– Понятно, не пробовала. Но ты хоть разглядела как следует? Что это было?
– Вода.
Разочарование стекло от глаз к подбородку, и лицо Эви сразу сделалось длинным, как светлый луговой колокольчик, если его сорвать и перевернуть. Он протянул уже без интереса:
– Просто вода?
– Не просто вода!
Мира почувствовала, что начинает сердиться. От этого по сердцу бегали пузырьки, которые из холодных становились горячими, а потом наоборот. «Я-то думала, он все-все понимает!» – эта мысль напугала больше любых пузырьков. Они рано или поздно лопались, а разочарование – Мира почувствовала это – могло так и застрять где-то в ней. Она не помнила бы его каждую минуту, но оно все равно было бы где-то там…
С силой раздув щеки, Мира попыталась заставить эту плохую мысль лопнуть от напряжения, подобно тем пузырькам вокруг сердца, которых уже почти и не осталось. Потом решила не мучиться и попросту махнуть на все это рукой.
Глубоко вдохнув, как учил Дрим, она терпеливо объяснила:
– Это была совсем особенная вода. Синяя. Это если смотреть далеко-далеко. А у ног она казалась совсем зеленой. И – главное! – она дышала.
– Как это – дышала?
На этот раз Мира уже не рассердилась, потому что травяные глаза Эви сморгнули пленочку недоверия. Она улыбнулась засветившемуся в них изумлению: «Вот то-то же!»
– Совсем как человек…
И чтобы стало понятней, снова несколько раз глубоко вобрала воздух, для убедительности прижав к груди ладонь, чтобы стало заметно, как она приподнимается.
Завороженно проследив за ней, Эви прошептал:
– Я такого не видел.
– Ну, конечно, не видел! По правде же такой воды не бывает, – у нее дрогнули уголки губ. – Знаешь, ее было так много! Она везде была, куда ни посмотришь. Я специально вертелась во сне… Одна вода! И почти вся – синяя.
Подумав, Эви мрачно согласился:
– Это было красиво. И ты правильно сказала – странно. Разве во сне видишь, чего не бывает?
– Но мы же летаем во сне! Ты сам говорил, что летал, – заспорила Мира, испугавшись того, что он опять перестанет ей верить.
– А по правде – нет. Видишь?!
Словно не слыша ее, он печально вздохнул:
– Наша речка совсем не синяя.
И вдруг встрепенулся:
– Так ты тоже летаешь во сне?
– Дрим говорит, что когда мы станем взрослыми, то больше не будем летать.
Мира на секунду задумалась прежде, чем открыть Эви эту грустную правду. Все-таки ему было всего одиннадцать, а ей на год больше, и она должна была защищать его от самого плохого в жизни. Но Мира точно не знала, когда именно их сны отяжелеют и совсем осядут на землю. Вдруг это произойдет уже этой ночью или следующей, а Эви окажется не готов и расстроится или чего доброго испугается?
Она решила, что лучше предупредить его о том, что не все так замечательно в той взрослой жизни, к которой они так рвались, чтобы, наконец, почувствовать себя сильными и быстрыми. Наверное, Дрим рассудил точно так же, когда открыл этот секрет ей самой.
Ничего не сказав на это, Эви вытянулся на теплой, как щека, траве на склоне оврага, по которому все время хотелось скатиться вниз.
И зимой, когда ручей замерзал, они так и делали, выкатываясь прямо на лед. В прошлом году Мире удавалось проделывать это раз десять за день, а в этом только четыре – так тяжело стало снова взбираться наверх. Сердце совсем не давало ей дышать, сбивая, забирая на себя каждый вдох.
Это почему-то напугало Миру, хотя она видела (специально остановилась посмотреть!), то же самое происходило и с Эви. Но ей все равно казалось, что сердце сейчас выскочит совсем, покатится вниз и станет таким тяжелым, что лед обязательно треснет. И темная вода, которая зимой такая страшная, затянет ее сердце, чтоб уже никогда не выпустить. И только сердитые пузырьки еще чуть слышно побулькают на поверхности. А потом лопнут… Это произойдет быстро.
Мира попыталась рывком перевернуться на живот, но это вышло как-то неуклюже, совсем не так, как прошлым летом. Или она это только придумала? Ведь она сама замечала, что в памяти то и дело все перепутывается настолько, что и не разобрать – что было на самом деле, а что подумалось или приснилось.
Мира боялась сказать об этом даже Эви, ведь он мог подумать, что она становится какой-то дурочкой.
Сейчас ее почти обрадовало, как бестолково мечутся в траве муравьи, пытаясь найти что-то очень нужное для себя, а блестящие жуки, которые ползли навстречу, не замечая друг друга, то и дело замирали и прислушивались. Может, они, как Эви, слышали музыку цветов? А может, Мира слишком громко дышала от радости, что видит эту мелкую, но такую важную жизнь…
От всех мыслей, что сегодня смешались в голове, ей расхотелось смотреть на небо, которое она вообще-то любила. Но сейчас оно напоминало воду из ее сна, только не дышало. И сама вода, не слушаясь, перетекала в зимний ручей и грозилась поглотить ее сердце.
Если б это случилось… Нет, это, конечно, никогда не случится! Но если просто представить… Тогда Мира уже не стала бы взрослой, и ее сморщенная кожа в противных коричневых пятнах уже не превратилась бы в гладкую, как у Дрима. И уже не перестали бы дрожать руки, и ноги не сделались бы легкими, как у всех воспитателей, которые могут по полчаса, а то и больше прыгать по корту или бегать за баскетбольным мячом.
А потом они еще и до ночи снуют между домиками, нисколько от этого не уставая. Детям же то и дело требуется присесть, хоть ненадолго, чтобы перестала болеть поясница и бешено колотиться сердце.
– Вы – маленькие, и сил у вас мало, – объяснял Дрим, и она ему верила.
Не только потому, что он умел читать, как все взрослые, и потому много чего знал. Главное, он никогда ее не обманывал. Если Дрим шепотом сообщал, что: «Макароны сегодня резиновые, возьми лучше пюре», точно так и оказывалось. Мира сама видела, как кривятся те, кто позарился на толстенькие трубочки, которые она вообще-то любила, потому что в них можно было тихонько посвистеть…
В общем, Дрим никогда ее не обманывал. Он подтверждал, что за Стеной, которой заканчивался их мир, страшная-страшная пропасть, и у нее даже дна нет. Если, конечно, не считать дном другую планету, до которой еще лететь и лететь. И хоть он говорил об этом всегда с неохотой и странно морщась, Мира знала, что можно не сомневаться, все так и есть.
Просто рассказывать об этом страшновато, тем более – представлять.
И кожа у нее обязательно должна была разгладиться, ведь Дрим говорил, что это естественный процесс: дети растут, их морщины растягиваются, и постепенно они становятся такими же красивыми, как все взрослые. Да и сил у них все прибавляется и прибавляется, это так здорово! Однажды… Мира, зажмурившись, часто воображала этот день… Однажды этих самых сил станет так много, что она даже сможет бегать, не задыхаясь, и забираться на деревья, не опасаясь сорваться из-за того, что ноги становятся ватными и трясутся.
– Давай залезем на дерево!
Эви, задремавший от тепла, как кот, смешно заморгал. Зелень в его глазах сгущалась постепенно, будто тоже медленно приходила в себя.
– На какое еще дерево?
– Да на то, где красные ранетки. Знаешь, вкусные! Я с земли подбирала. Но наверху они ведь еще вкуснее!
– Как же мы залезем? – он с сомнением посмотрел на свои тощенькие, дряблые ноги. – Силенок не хватит.
Мира заспорила:
– В прошлом году я же лазила, помнишь? С чего же сейчас их не хватит?
«А вдруг не хватит? – пузырьки возле сердца сделались ледяными и разом впились в него. – Да ну… Я же расту. Значит, и сил должно становиться все больше и больше. Так Дрим говорил…» Для начала встав на четвереньки, она выпрямилась и переждала привычное головокружение, от которого в глазах возникал целый мушиный рой.
– Пойдем! – она дернула мальчика за руку. – Знаешь, какие они хрустящие! У меня прямо слюнки уже текут.
Эви поднялся, но было видно, что он совсем не горит желанием лезть на дерево. Пристально разглядывая что-то у реки, (Мира тоже оглянулась, но ничего особенного не увидела), он пробормотал:
– Можно кого-нибудь из взрослых попросить. Им же легче залезть! Прата, например… Он не откажется.
– Но мне самой хочется! – закричала Мира. – Когда они – это же совсем другое. Они и так все для нас делают: готовят, книжки читают и стирают… Все! Но мы же тоже должны хоть что-то делать, а то так вырастем и ничему не научимся.
Как тогда?
– Откуда берется стиральный порошок?
Она уставилась на него в недоумении:
– Что?
Мальчик виновато растянул синеватые сухие губы:
– Я вот все думаю: откуда вообще все берется? Порошок, мыло, продукты… Туалетная бумага – откуда?
– Что значит… Я… Я не знаю…
Ее поразило, что Эви подметил то, о чем она сама даже не задумывалась. Обычно Мира первой видела то важное, над чем стоило ломать голову.
От растерянности она ухватилась за свой проверенный спасательный круг:
– Надо у Дрима спросить!
Эви посмотрел на нее как-то странно:
– Может, он и не скажет… Может, это их взрослый секрет. Бывают же такие!
– Что же такого секретного в том, откуда туалетная бумага берется?
– Ну, не знаю… А почему тогда они не говорят?
– Потому что… Потому что никто и не спрашивал! Вот ты разве спрашивал?
Медленно запрокинув голову, отчего сухая кожа на шее стала почти гладкой, Эви мечтательно произнес:
– А может, все это привозят с какой-нибудь звезды…
– С планеты.
– Со звезды! – заупрямился он. – И там, наверное, живут такие же дети, как мы.
– И взрослые. Как Дрим…
Эви вдруг рассердился:
– Надоела ты со своим Дримом! Вечно только: «Дрим, Дрим!» Прямо влюбилась!
«Вот и тогда было так же», – внезапно вспомнилось ей. Она чего-то испугалась («А чего испугалась? Не помню…»), и сердце ее просто исчезло. Это продолжалось недолго, но Мира ясно чувствовала, что совсем не ощущает его. Не так, как бывает, когда ничего не болит, по-другому: вместо сердца возникла холодная пустота. Вроде той, что подкарауливала за Стеной. Если б Мира провалилась туда, то уже не выбралась бы. Но сердце все же успело ухватиться за ребра и удержалось…
– Ничего я не влюбилась…
Она сама удивилась тому, что вместо обычной запальчивости в голосе прозвучало что-то… как-будто сухие листья зашелестели. Это был печальный звук.
Эви тоже ответил уже не сердито, но и не весело:
– Конечно… Думаешь, я совсем дурак? Я же ничего не говорю, Дрим – он хороший.
И он… не такой, как мы. Красивый.
– Мы тоже станем такими!
Эти слова Мира повторяла так часто, что они уже стали вроде заклинания, которое просто обязано иметь силу. Иначе, что это за заклинание?
– Все так говорят…
– Так и есть!
– Ага, – угрюмо протянул он. – Только… Ты знаешь хоть кого-нибудь, кто был, как мы, а потом вырос и стал, как они? Вот вспомни!
Мира посмотрела на него испуганно.
– Кого-нибудь?
– Хоть одного! Я вот никого не знаю. Может, никто и не вырастает? А взрослые всегда и были такими?
– Так не может быть, – неуверенно возразила она.
Почему-то перейдя на шепот, Эви сказал:
– Никого же нет старше тебя. Ты, а потом сразу уже взрослые. А где те, кому тринадцать лет? Никого нет.
– Зачем ты об этом думаешь? – прошептала Мира, хотя ей хотелось закричать.
А еще больше хотелось убежать куда-нибудь подальше, совсем далеко, чтобы там надежно спрятаться от этих вопросов, которые почему-то пугали не меньше пропасти за Стеной.
И она убежала бы, если б у нее были такие легкие ноги, как у Дрима…
Эви даже не улыбнулся виновато, как обычно делал, когда ему приходилось оправдываться.
– Оно само думается. Знаешь же, как бывает: раз подумалось – и уже не отпускает.
«Сейчас оно и во мне застрянет!» – она сделала судорожное движение, будто попыталась стряхнуть непрошенную мысль, и быстро проговорила:
– Знаешь, что… Может, тогда что-то случилось! Например, все сосуды разбились, и не в чем было производить детей. Пока новые появились…
– А откуда появились? – не унимался Эви. – Все-таки со звезды привезли? А кто привез?
Глаза у него стали, как скомканные листочки крапивы, Мире даже захотелось отойти от него подальше. Но она осталась на месте, только сердито прикрикнула:
– Ну, кто-кто! Опять ты… Откуда я знаю? Но ведь так же могло быть? Пожар какой-нибудь… Помнишь, как в том году столовая горела?
– О! – у него горестно округлился рот. – Все котлеты сгорели. Мясные были…
– Вот-вот! А потом же все снова построили.
– Долго, – едва слышно сказал Эви.
Ей пришлось наклониться к его смятому личику:
– Что – долго?
– Долго строили, если все так и было… Дриму, вроде, тридцать лет, так? А тебе – двенадцать. А между вами – никого.
– Тогда я не знаю…
Мире совсем не хотелось сдаваться, но нехорошие мысли, которые так и лезли из Эви, как-то вытеснили ее собственные, и возразить оказалось нечего. Хотя она и сейчас не сомневалась, что если б удалось хорошенько поразмыслить, то возражение нашлось бы. Но ей почему-то не то чтобы лень было думать, но стало как-то безразлично: найдется это возражение или нет… «Все равно», – подумала она, хотя как раз то, о чем они говорили, было для нее особенно важно.
Под ногами неожиданно образовалась воронка, и Мира почувствовала, как ее медленно затягивает. Но не кружит. Она посмотрела на траву, но никакого движения не было. И все же не покидало ощущение, что она просачивается сквозь землю.
«Как вода!» – ее сон тихонько плеснул где-то рядом или даже в ней самой.
Мире вдруг стало страшно: почему она чувствует это так, будто это – по правде? Будто это когда-то уже было с ней, а сейчас вспомнилось. Не просто придумалось, как часто бывает, когда пытаешься представить себя таким мягким облаком, которое может забраться выше всех. Так высоко, что ему видно даже, что за Стеной… Или – бурундуком! И тогда кажется, что на спине вытянулись полоски, которые стекают в пушистый хвост.
Мира обожала развалиться на траве и воображать себя то тем, то этим… Воспитатели находили странным, что она подолгу просто лежит без движения и щурится на небо. А Дрим только посмеивался и говорил, что если б Мира, как все дети, часами торчала в виртуальном мире, из которого их за уши не вытянешь, то это была бы уже другая девочка.
И другой мальчик – это уже про Эви, который, единственный из почти сотни ребят, составлял ей компанию…
Он тронул ее сухими пальцами:
– Ладно, пошли за ранетками. Все равно мы сами ничего не разгадаем.
– Ты же боялся лезть на дерево!
– Подумаешь! – слишком уж храбро ответил Эви.
– По-другому же их не достанешь. И ничего я не боялся!
«Не хочется мне уже никаких ранеток», – призналась Мира только себе, но решила, что Эви тоже надо как-то отвлечь от этих мыслей, иначе они чего доброго сожрут его мозг.
Это Дрим рассказал ей, что в голове находится мозг, и как раз он-то и выдает все фантазии про облака и бурундуков. И вот такие мысли, похожие на дождевые тучи, от которых ничего хорошего не жди. И слова, даже те, которые он говорил прямо в ту минуту…
Но тут зашла воспитательница Руледа, а Дрим не сразу заметил ее. Увидев, он оборвал себя на полуслове и неожиданно вспомнил, что девочке пора обедать. Но Мира не ушла сразу, а немного постояла под дверью и услышала, как Руледа выговаривает ему:
– Незачем забивать ей голову! Это же одно из правил: чем меньше они знают, тем лучше для всех. Сам представь, что будет, если хоть один из них задумается! Лучше не буди ее мысль, эта Мира и так со странностями.
Из уст Руледы это прозвучало как похвала.
Мира ни за что не согласилась бы походить на нее, хотя из всех воспитательниц Руледа была, пожалуй, самой красивой. Но такой скучной, что казалась закутанной в паутину!
Дрим ответил ей резко, и девочке это понравилось:
– Они и так пребывают в состоянии домашних животных. Ей уже двенадцать, а мы все читаем вслух сказки про зверюшек.
«Ей – это мне? – Мира так и замерла. – Как-то непонятно он говорит… А что же еще можно читать?»
В тот момент она подумала о забитых книгами полках в кабинете Дрима, куда никто не мог войти, кроме взрослых. Даже Мира, хотя все считали, что к ней он относится особенно. Только вот дверь в кабинет он запирал и при ней тоже… Из того, что там хранилось, Дрим никогда ничего не читал ни ей, ни другим. Может, это были слишком печальные сказки? Но ведь Мира любила такие.
Голос Руледы прервался смешком:
– Сколько ей, говоришь? К этому невозможно привыкнуть!
– Тихо!
До Миры донеслось, как подвинули стул, – наверное, Дрим поднялся, – и она на цыпочках попятилась.
Когда он открыл дверь деревянного домика и выглянул, подставив солнцу рыжие волны волос, Мира, повернув за угол, спешила к столовой, где ее уже не ждали.
Страшней всего — улитка в доме
Общество
30847
Поделиться
Вашей квартире нужен капитальный ремонт, но вы никак не можете на него решиться? Заведите енота и оставьте его на денек одного дома! Гарантируем — по возвращении вы сразу побежите искать прораба: зверек преобразит ваше жилище до неузнаваемости, испортив все, до чего дотянутся его ловкие крохотные лапки.
Не прельщают такие перспективы? Тогда лучше остановиться на проверенных столетиями кошках, собаках и хомячках. Ну а если желание стать хозяином экзотического существа велико, узнайте, какие еще неожиданности гарантирует вам новый жилец. О подводных камнях содержания некоторых диких животных в домашних условиях «МК» рассказали в Научно-просветительном отделе Московского зоопарка.
Фото: Владимир Романовский
Для сурикаты страшнее гостя зверя нет
Возьмем для начала такое милое создание, как суриката. Симпатичный зверек поселился в сердцах людей после телепроекта «Поместье сурикатов» — передачи о жизни этих животных в условиях дикой природы. Кто-то из поклонников отправился смотреть на любимцев в зоопарк, а кто-то решил завести его у себя в квартире. Если вы относитесь к последней категории, тогда внимательно читайте дальше. Сразу учтите, что суриката — колониальное животное, у них очень сложная система взаимоотношений.
И, приобретая одну особь, помните — без братьев и сестер зверек не проживет. Можете, конечно, обманываться тем, что вы заменяете ему семью, но это не так. Хотя в какой-то мере вас и ваших домочадцев суриката будет считать своей семьей. И горе тому, кто решится прийти к вам в гости, будь то соседка или родственник. Защищать свою колонию, то есть вас, это животное будет с остервенением, которому позавидовал бы матерый ротвейлер, — с воплем кидаться на гостя и кусать его. Это все потому, что любой посетитель с точки зрения сурикаты — чужак, вторгшийся на его территорию. Кстати, территория, то есть квартира, тоже не останется без изменений — ваш питомец будет рыть все и вся. А поскольку лапы у этого зверька мощные, а когти острые, не выживет ни одно напольное покрытие, мебели же можно сразу посвятить минуту молчания. И рискните наказать сурикату за «неспортивное» поведение — укус, который вызовет сильное нагноение, вам гарантирован.
Енот гарантирует бессонную ночь
«Заведу-ка я лучше енотика», возможно, подумаете вы? Ваши дети точно не скажут вам спасибо за эту идею.
Потому как милые с виду еноты исключительно кусачие создания. И третировать они начинают тех, кто слабее, — младших членов семьи. У вас нет детей? Не спешите радоваться, вам тоже достанется порция укусов. И как «бонус» — разгромленная квартира. Дело в том, что еноты на редкость любопытны. А в силу того, что зверьки еще и достаточно ловкие, их вниманием не будет обойден ни один участок вашей жилплощади, включая карнизы. Холодильник эти создания открывают на раз. Да что там холодильник — еноты вполне в состоянии открыть кран в ванной или включить газ. И еще важное уточнение — исследовательскую деятельность еноты в силу своих биоритмов ведут исключительно ночью. А если посадите зверька в клетку — не только испортите, но и гарантированно сократите ему жизнь.
Помет пингвинов испортит пол
От недостатка влаги пострадают и несчастные пингвины, если вы вздумаете завести их в домашних условиях, как герой Джима Керри из фильма «Пингвины мистера Поппера». В зоопарке они содержатся в помещении с климат-контролем, температура там не превышает +10.
Этим птицам помимо влажности крайне необходима соленая вода, а вот водопроводная их убьет. Вас же будет убивать постоянный, въедающийся во все запах рыбы — учтите, кстати, что пингвинам нужна не замороженная, а только охлажденная (и, соответственно, более дорогая) рыба. Ну и нельзя не упомянуть про помет: он у пингвинов сродни гашеной извести, проест все и вся. Приучить же птичку к лотку, как кошку, вам ни за что не удастся.
Дикие улитки убьют мозг
Кстати, о болезнях. Пришло время сказать и об ахатинах — гигантских улитках, которые в последнее время набирают популярность среди наших граждан. Нет-нет, эти милые создания не создадут вам в быту никаких проблем и при надлежащем уходе проживут долго и счастливо. Однако если вы приобретаете улиток, привезенных прямиком из дикой природы, знайте — вы подвергаете свою жизнь смертельной опасности. Дело в том, что ахатины являются переносчиками опасного паразита. Самим улиткам вреда он не несет, а вот если попадет в организм человека, отправится прямиком в мозг.
Зараженный человек умирает в страшных муках.
— Многие опрометчиво заводят таких животных, обрекая на муки и их, и самих себя, — говорит заведующая сектором Зоошкола Татьяна Воронина. — Это еще хорошо, когда звери попадают к ответственному человеку, который любит их и стремится устроить им быт, правильно кормит. А ведь некоторые приобретают экзотических животных в качестве живых игрушек. И, когда надоедают сложности, они начинают думать, как от питомцев избавиться. Часто звонят к нам в зоопарк и просят забрать питомца.
— Люди полагают, что их необычным питомцам подойдет человеческая еда, — акцентирует внимание заведующая Научно-просветительным отделом Московского зоопарка Елена Мигунова. — Спешу огорчить: такое питание в большинстве случаев приведет к гибели животного. К нам однажды принесли облысевшего попугая жако. Оказалось, что хозяева кормили его сыром и рыбой. Птица выжила чудом. Помните: если вы решитесь завести дома представителя дикой природы, то будьте готовы: возможно, вам придется добывать ему в пищу живых насекомых, тараканов, саранчу, червей, личинки жуков…
Уважаемые читатели! Свои вопросы и предложения направляйте на lebedevav@mk.
ru
Подписаться
Авторы:
Ирина Блинник
Что еще почитать
Что почитать:Ещё материалы
В регионах
Взрыв на военном аэродроме в Рязани 5 декабря 2022 года: что известно
Фото
37934
Рязань
Анастасия Батищева
Чем убрать нагар со сковороды снаружи: способ, который подойдет даже для 20-летних сковородок
10985
Калмыкия
Вкусно засолить сало, чтобы «таяло во рту», очень просто: справится даже новичок
8735
Калмыкия
Пролежит до весны даже в комнате: агрономы раскрыли лайфхак для хранения чеснока
7220
Калмыкия
Строительство нового моста через Волгу в Саратове начнется в 2023 году
6701
Саратов
Лобовое стекло запотевает изнутри зимой? Протрите поверхность этим средством, и проблема будет решена
6190
Калмыкия
В регионах:Ещё материалы
Самая одинокая улитка в мире умирает, и целый вид вымирает
Древесная улитка Джордж ( Achatinella apexfulva ) умерла 1 января 2019 года в возрасте 14 лет.
Он был последней улиткой своего вида и является символом потеря местных гавайских моллюсков.
Фотография предоставлена Аароном К. Йошино, журнал «Гонолулу»
Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.
Самой одинокой улитки в мире больше нет.
Джордж, гавайская древесная улитка и последний известный представитель этого вида Achatinella apexfulva — погибла в первый день Нового года. Ему было 14 лет, что довольно много для улитки его вида.
Джордж родился в питомнике Гавайского университета в Маноа в начале 2000-х годов, и вскоре после этого остальные его родственники умерли. Именно тогда он получил свое имя — в честь Одинокого Джорджа, черепахи с острова Пинта, которая также была последней в своем роде.
Более десяти лет исследователи тщетно искали другого представителя этого вида, с которым Джордж мог бы спариться, но безрезультатно. (Хотя эти улитки — гермафродиты, двое взрослых особей должны спариваться, чтобы произвести потомство, и исследователи называют Джорджа «он».
)
«Мне грустно, но на самом деле я злюсь больше, потому что это был такой особенный вид, и так мало людей знали о нем», — говорит Ребекка Рандел, биолог-эволюционист из Университета штата Нью-Йорк, которая раньше помогала заботиться о Джордже и его семье.
На протяжении всей своей жизни Джордж был публичным лицом борьбы с гавайскими наземными улитками. Его смерть подчеркивает как огромное разнообразие местных улиток, так и их отчаянное положение.
«Я знаю, что это всего лишь улитка, но она представляет собой гораздо больше», — говорит Дэвид Сишо, биолог дикой природы из Департамента земельных и природных ресурсов Гавайев и координатор Программы предотвращения исчезновения улиток.
Заставить лес замолчать
Когда-то на Гавайях было невероятно много улиток, и исчезновение одного из видов — это удар по экосистеме. Записи 19-го века утверждают, что за один день можно было собрать 10 000 или более раковин . «Все, что изобилует в лесу, является его неотъемлемой частью», — говорит Майкл Хэдфилд, биолог по беспозвоночным, который до конца 2000-х руководил программой разведения в неволе редких местных гавайских улиток.
И эти существа невероятно разнообразны: когда-то на Гавайях насчитывалось более 750 видов наземных улиток, в том числе немногим более 200 из семейства древесных улиток.
Когда они прибыли на острова, улитки разветвились и взяли на себя множество экологических ролей. Некоторые из этих видов начали функционировать как редуценты — например, дождевые черви, которые не являются аборигенными для островов — и выполняют важную экологическую роль по разрушению детрита.
Гавайские древесные улитки специализируются на навозе, который растет на листьях. При питании они уменьшают обилие грибов на листьях, одновременно увеличивая разнообразие грибов, и поэтому они, возможно, помогают защитить деревья-хозяева от болезней. Некоторые биологи считают, что здоровые популяции улиток могли бы предотвратить нынешнюю вспышку быстрой смерти Ōhiʻa, нового грибкового патогена, уничтожающего местные деревья.
В некотором смысле эти улитки больше похожи на млекопитающих или птиц, чем на других беспозвоночных: они обычно хорошо живут в подростковом возрасте, им требуется пять или более лет, чтобы достичь половой зрелости, и они рожают менее десяти потомков в год.
Они почитаются в легендах коренных жителей Гавайских островов, в которых говорится, что древесные улитки могут красиво петь и известны как «голос леса». (Непонятно почему, поскольку известно, что они не издают слышимых звуков.)
Улитки семейства Achatinellinae обитают на нескольких островах в Тихом океане, но наиболее разнообразны на Гавайях. Как и многие улитки, они сталкиваются с серьезными угрозами, особенно с инвазивными хищниками, и сотни видов уже вымерли.
Фотографии предоставлены Дэвидом Сиско, Департамент земельных и природных ресурсов Гавайев
Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.
Разнообразные, но находящиеся под угрозой исчезновения
Около десяти лет назад считалось, что более 90 процентов видов улиток на Гавайях исчезли. Однако исследователи заново открыли десятки видов, которые они считали вымершими, и нашли несколько новых видов.
У улиток, оставшихся на Гавайях, серьезные проблемы.
Большинство из них встречаются только на одном хребте или в долине, и в последние годы их сокращение ускорилось, поскольку интродуцированные хищники начали вторгаться в их последние убежища.
«У нас были популяции, за которыми наблюдали более десяти лет, и они казались стабильными… затем, в течение последних двух лет, они полностью исчезли», — говорит Сишо. «Мы все сломались и плакали в поле».
Эти улитки, скорее всего, вымрут в течение нескольких месяцев или нескольких лет, говорит Сишо, если только их не охраняют в дикой природе или не помещают в лабораторию.
И то же самое происходит по всему миру. Наземные улитки и слизни составляют около 40 процентов известных исчезновений животных с 1500 года, более вероятно, что они исчезли до того, как стали известны науке, и многие виды сейчас находятся на грани исчезновения. Если в смерти Джорджа и есть какая-то положительная сторона, так это то, что она может привлечь внимание к этому скрытому кризису вымирания, поразившему моллюсков земного шара, пока еще есть время что-то сделать.
Быстрое падение
Виновником вымирания улиток могут быть инвазивные виды, которые поедают их до исчезновения. В частности, они становятся жертвами розовой волчьей улитки ( Euglandina rosea ), специалиста по улиткам и слизням, которого завезли на острова, чтобы съесть других моллюсков: гигантских африканских улиток. Он обнаружил, что эндемичные улитки гораздо вкуснее и поедают целые виды с угрожающей скоростью с момента их появления в 1919 году.55.
Исследователи подозревают, что увеличение количества осадков и более высокая температура позволили розовым волчьим улиткам подняться на высоту в последние убежища гавайских улиток. Кроме того, долгая жизнь улиток, возможно, маскировала ухудшение их здоровья, поскольку популяции могли сохраняться еще долгое время после того, как они перестали производить новые поколения.
Падение было быстрым. Мелисса Прайс, молекулярный эколог из Гавайского университета в Маноа, которая использует генетические методы, чтобы больше узнать об экологии и эволюции животных, обнаружила, что ее любимый вид A.
lila вымер в дикой природе в апреле прошлого года. Она помогла подсчитать последнюю популяцию три года назад, и в то время на хребте с видом на долину Пуналуу и залив Канеохе оставалось около 300 человек.
«Это было просто самое волшебное место на Земле, а потом с деревьев свисали эти красивые разноцветные улитки», — вспоминает она. Но когда ученые вернулись в прошлом году, они искали 20 часов и нашли только одну особь.
То же самое происходит и с другими улитками на других островах. «Вещи просто мигают», — сокрушается она. «Вся эта таксономическая группа вот-вот исчезнет с лица планеты».
В 1980-х годах весь род гавайских древесных улиток был занесен в список находящихся под угрозой исчезновения. Это побудило Хэдфилда создать питомник в неволе в надежде спасти самые редкие виды. «Мы знали, что видим последнюю из этих улиток», — говорит он.
То, что осталось
Именно в этой лаборатории Гавайского университета в Маноа в начале 2000-х родился Джордж.
Родители Джорджа вместе с несколькими другими представителями этого вида были собраны из последней известной популяции, обнаруженной на нескольких деревьях возле тропы Поамохо в Оаху в 1919 году.97.
Было произведено всего несколько потомков, но они и их родители прожили недолго. К середине 2000-х «все особи Achatinella apexfulva погибли, за исключением одной молодой улитки, которой был Джордж», — говорит Сишо.
Среди исследователей улиток стало традицией останавливаться на месте, где были обнаружены последние A. apexfulva , и доставать бинокль, чтобы осмотреть деревья. «Мы продолжали надеяться, что найдем больше», — говорит Хэдфилд. Но другого они так и не увидели. Таким образом, хотя Джордж стал половозрелым в 2012 году, у него никогда не было пары. Улитка прожила более десяти лет в собственном террариуме, а затем, в первый день 2019 г., Он умер.
Останки Джорджа были сохранены в этаноле, и его раковина присоединится к более чем 2 миллионам других образцов гавайских наземных улиток в малакологической коллекции Музея Бернис Пауахи Бишоп.
(Малакология — это наука о моллюсках.)
А еще в 2017 году крошечный кусочек стопы Джорджа был тщательно отрезан и отправлен ученым из «Замороженного зоопарка» Института природоохранных исследований зоопарка Сан-Диего, чтобы предоставить ДНК, если ученые когда-нибудь захотят клонировать его, что в настоящее время невозможно, но, вероятно, будет в ближайшем будущем. Каждое животное, которое умирает в рамках программы разведения в неволе, сохраняется, и Хэдфилд отмечает, что иногда можно получить ДНК и из старых раковин, поэтому может быть достаточно генетического разнообразия, чтобы вернуть вид. Но если леса, в которых они жили, не будут восстановлены, а инвазивные животные не будут удалены, их негде будет безопасно разместить.
Хижина любви
Последние два года Джордж провел в модульном трейлере размером 12 на 44 фута в Оаху, который некоторые стали называть «лачугой любви». В программе разведения в неволе, которая официально была передана Sischo и Программе предотвращения вымирания улиток в 2016 году, насчитывается 30 видов гавайских улиток, которые либо вымерли в дикой природе, либо чрезвычайно редки.
Некоторые из этих видов сократились до менее 50 особей.
Ухаживать за 2000 улиток непросто. Животные размещены в тщательно спроектированных террариумах, которые живут внутри шести больших климатических камер с регулируемым освещением, температурой и влажностью. Примерно через день приносят множество свежесрезанных ветвей от растений-хозяев улиток, чтобы улитки могли питаться водорослями и грибами, которые естественным образом растут на листьях. Команда также выращивает местный древесный гриб, чтобы добавить его в свой рацион.
Исследователи надеются, что эти усилия предотвратят вымирание большего числа видов, и что в смерти, как и в жизни, Джордж поможет привлечь внимание к проблеме.
«Кризис вымирания наземных улиток не получил такой широкой огласки», — отмечает Рунделл, хотя «эти виды являются важной частью жизни на Земле, и когда они начинают вымирать, это означает, что что-то действительно не так с среда, которая нас поддерживает».
«Поскольку мы все скорбим по Джорджу, я крепче верю в то, что у этих местных улиток все еще есть надежда», — говорит Норин Йенг, менеджер коллекции малькологии в Музее Бернис Пауахи Бишоп.
«Пожалуйста, не забывайте их».
Читать дальше
Как узнать, есть ли у вас длительный COVID?
- Наука
- Покрытие коронавирусом
Как узнать, есть ли у вас длительный COVID?
Для него не существует единого диагностического теста и нет единого мнения врачей о том, какие симптомы он охватывает. Эксперты оценивают, что вы можете сделать, если вы все еще чувствуете себя плохо.
- Журнал
- Художественная статья
Внутри наполненного сокровищами храма королевства 15-го века
Священные статуи. На земляных стенах нарисовано более 1000 божеств. Непальский Тхубчен Лхакханг — шедевр древней тибетской буддийской культуры.
Дельфины заглушаются шумовым загрязнением в Гонконге
- Животные
Дельфины заглушаются шумовым загрязнением в Гонконге
Они полагаются на звук, чтобы общаться и охотиться.
Но среди шума этого промышленно развитого региона популяция дельфинов сократилась более чем на 80 процентов за 15 лет.
Эксклюзивный контент для подписчиков
Почему люди так одержимы Марсом?
Как вирусы формируют наш мир
Эпоха собачьих бегов в США подходит к концу будет исследовать красную планету
Почему люди так одержимы Марсом?
Как вирусы формируют наш мир
Эпоха собачьих бегов в США подходит к концу
Узнайте, как люди представляли себе жизнь на Марсе на протяжении всей истории
2 Марсоход NASA будет исследовать красную планету
Почему люди так одержимы Марсом?
Как вирусы формируют наш мир
Эпоха собачьих бегов в США подходит к концу
Узнайте, как люди представляли себе жизнь на Марсе на протяжении всей истории
Узнайте, как новый марсоход НАСА будет исследовать красную планету
Подробнее
USDA APHIS | Гигантская африканская улитка
Перейти к основному содержанию
Служба надзора за здоровьем животных и растений
Министерство сельского хозяйства США
Ошибка:
Javascript отключен в этом браузере.
Для этой страницы требуется Javascript. Измените настройки вашего браузера, чтобы разрешить выполнение Javascript. Подробные инструкции см. в документации вашего браузера.
Часто задаваемые вопросы и ресурсы Министерства сельского хозяйства США о коронавирусе (COVID-19). УЗНАТЬ БОЛЬШЕ
Угроза
- Азиатский цитрусовый листоблошка
- Азиатский усач
- Озеленение цитрусовых
- Кокосовый жук-носорог
- Emerald Ash Borer Beetle
- European Cherry Fruit Fly
- European Grapevine Moth
- False Codling Moth
- Flighted Spongy Moth Complex
- Giant African Snail
- Imported Fire Ant
- Khapra Beetle
- Mediterranean Fruit Fly
- Mexican Плодовая муха
- Коробочка Старого Света
- Восточная плодовая муха
- Губчатая моль
- Пятнистый фонарь
- Внезапная смерть дуба
Гигантская африканская улитка угрожает нашим растениям, нашим домам и нашему здоровью.
Немедленно сообщайте о гигантских африканских улитках.
Фото Lissachatina fulica Дэвида Робинсона, USDA-APHIS
Авторы и права: Дэвид Робинсон, APHIS, NAS, USDA и Юрий Яшин, achatina.ru, Bugwood.org : Юрий Яшин, achatina.ru, Bugwood.org
‹›
Гигантская африканская улитка (Lissachatina fulica или
GAS) был впервые обнаружен на юге Флориды в 1960-х годах, и на его искоренение ушло 10 лет и 1 миллион долларов. Он был повторно интродуцирован в 2011 году, а в 2021 году были завершены работы по искоренению в округах Бровард и Майами-Дейд во Флориде. Государственные и федеральные власти реагируют на новое появление инвазивных улиток — на этот раз в округе Паско, Флорида. Гигантские африканские улитки, обнаруженные в Нью-Порт-Ричи, штат Флорида, не имеют отношения к популяции гигантских африканских улиток, ликвидированных в прошлом году в округах Броуард и Майами-Дейд. Этот вредитель остается угрозой во Флориде, на Гавайях и в странах Карибского бассейна.
GAS является одной из самых вредных улиток в мире, потому что она потребляет не менее 500 видов растений и может нанести структурный ущерб гипсовым и лепным конструкциям. Эта улитка также может быть переносчиком паразитической нематоды, которая может привести к менингиту у людей. Одна из самых вредных улиток в мире. GAS быстро размножается, производя около 1200 яиц за один год.
Где угроза?
- Гигантская африканская улитка в настоящее время обитает во Флориде, на Гавайях и в некоторых частях Карибского бассейна.
- Подробнее см. в разделе Отслеживание вредителей.
Что в опасности?
Гигантская африканская улитка питается более чем 500 видами растений, в том числе: арахисом, фасолью, горохом, огурцами и дынями.
Если фрукты и овощи недоступны, улитки будут есть самые разные декоративные растения, кору деревьев и даже краску и лепнину на домах.
Источник угрозы
Как и другие инвазивные вредители и болезни, гигантские африканские улитки могут попасть в Соединенные Штаты в качестве попутчиков на импортном грузе
ГАЗ также незаконно ввозились отдельными лицами для школьных экспонатов, в качестве домашних животных или в пищу
Признаки и симптомы
- Достигая почти 8 дюймов (20 см) в длину и 5 дюймов (13 см) в диаметре, это одна из крупнейших наземных улиток в мире размером со средний взрослый кулак. Когда он полностью вырос, его панцирь состоит из семи-девяти оборотов с длинным и сильно вздутым оборотом тела. Коричневатая раковина с более темными коричневыми продольными полосами покрывает не менее половины длины улитки.
Каждая улитка содержит как женские, так и мужские репродуктивные органы. После одного спаривания каждая улитка может произвести от 100 до 500 яиц.
Эти улитки могут воспроизводиться еще несколько раз без повторного спаривания. Они могут производить кладки яиц каждые 2-3 месяца.- Хотя этот вид процветает в тропических и субтропических районах, он может выжить и в холодных условиях. Зимой на севере Соединенных Штатов улитка становилась медленной и вялой, почти впадала в спячку до тех пор, пока не вернется более теплая погода.
Эти улитки могут воспроизводиться еще несколько раз без повторного спаривания. Они могут производить кладки яиц каждые 2-3 месяца.Что вы можете сделать
Будьте осторожны с этими улитками. Они могут нести организмы, которые могут вызывать заболевания у людей. Эти организмы могут передаваться при употреблении в пищу неправильно приготовленного мяса улиток или при контакте с живыми улитками и при контакте их слизи со слизистыми оболочками человека, такими как глаза, нос и рот.
Если вы имеете дело с улитками или слизнями, наденьте перчатки и вымойте руки. Не забывайте тщательно мыть свежие продукты. Путешествуя по районам, где паразит распространен, избегайте употребления сырых овощей.
